Была одна большая, прекрасная, но не особенно богатая страна, в которой жил бравый народ, скромный, но крепкий, он был доволен своей судьбой. Богатства и хорошей жизни, элегантности и роскоши было не так уж много, и более богатые соседи смотрели порой не без насмешек или ехидного сочувствия на скромный народ в большой стране.
Однако иные вещи, которых нельзя купить за деньги и которые, тем не менее, ценились людьми, вполне процветали среди не столь знаменитого народа. Они процветали так хорошо, что бедная страна со временем, не смотря на свою невеликую мощь, стала знаменитой и уважаемой. В ней процветали такие вещи как музыка, поэзия и мудрость мысли, и поскольку от какого-нибудь мудреца, проповедника или поэта не требуют, чтобы он был богат, элегантен и особенно общителен, но все равно его по-своему почитают, так же относились могущественные народы к этому странному бедному народу. Они пожимали плечами по поводу его бедности и несколько тяжкого и невезучего существования в этом мире, но они охотно и без зависти говорили о его мыслителях, поэтах и музыкантах.
И со временем случилось так, что страна мыслителей, хотя и оставалась бедной и часто угнеталась своими соседями, но из нее на этих соседей и на весь мир изливался постоянный, тихий, плодотворный поток тепла и разумности.
Одно только еще мешало, это древнее и очевидное обстоятельство, из-за которого этот народ не просто высмеивался другими, но и сам страдал и тепел беды: многочисленные племена этой прекрасной страны с давних пор с трудом могли выносить друг друга. Постоянно происходили ссоры и из-за взаимной ревности. Каждый раз, как только то тут, то там возникала идея, которую высказывали лучшие умы народа, что надо прийти к согласию и сплотиться в едином, дружеском труде, сразу же ей противостояла другая мысль, что тогда какое-нибудь одно этих племен, или один из их вождей возвысятся над другими и возьмут в свои руки власть во вред остальным, таким образом, согласие так и наступало.
Победа над одним из чужеземных князей и завоевателей, которые свирепо угнетали их страну, могла бы, казалось, привести наконец к такому согласию. Но все опять-таки скоро перессорились, Множество малых князей воспротивилось этому, и подданные этих князей получили от них так много милостей в виде должностей, званий и цветных лент, что все были полностью довольны и не желали никаких нововведений.
Тем временем во всем мире происходили те перемены, те странные преобразования людей и вещей, которые подобно призраку или некому заболеванию исходили из дыма первых паровых машин и повсеместно изменяли уклад жизни. Мир был поглощен работой и старанием, им правили машины и понуждали ко все более новой деятельности. Создавались огромные богатства, и та часть света, которая изобрела машины, все более, нежели раньше, распространяла свою власть над миром, распределяла прочие части земли среди своих могучих соратников, и кто не был столь могуч, оставался ни с чем.
И по той стране, о который мы повествуем, прошла эта волна, но ее участие здесь оставалось скромным, что подобало ее роли. Богатства мира были снова уже розданы, и бедной стране, казалось, снова не досталось ничего.
И вдруг все приняло совсем другое направление. Прежние голоса, которые призывали к единству племен, вовсе не заглохли. Появился великий и могучий государственный муж, удачная и во всем блестящая победа над соседним великим народом усилила и сплотила всю страну, чьи племена теперь объединились и образовали великую империю. Бедная страна мечтателей, мыслителей и музыкантов пробудилась, она стала богатой, она стала великой, он стала единой и вступила на свое поприще как равноправная держава среди своих великих старших братьев. В окружающем широком мире уже нечего было себе добыть или ограбить, в далеких частях света, как обнаружила юная держава, все было уже поделено. Но дух машины, который до сих пор в этой стране слишком медленно шел к власти, расцвел теперь на удивление. Вся страна и ее народ изменились быстро до неузнаваемости. Она стало великой, она стала богатой, она стала могучей и стала внушать страх. Богатство накапливалось, и его стали охранять тройной защитой из солдат, пушек и укреплений. Скоро появились у соседей, которых обеспокоило новое государство, недоверие и страх, и они тоже начали строить заграждения и держать наготове свои пушки и боевые корабли.
Но это было еще не самое скверное. Было достаточно денег, чтобы оплачивать эти чудовищные защитные сооружения, и никто не помышлял о войне, вооружались просто на всякий случай, поскольку богатые люди с удовольствие видели железные стены вокруг своих денег.
Еще более скверным было то, что происходило в самой молодой империи. Народ, который так долго во всем мире то высмеивали, то почитали, у которого было так много духа и так мало денег – этот народ увидел теперь, что это за прелестные вещи – деньги и власть. Он строил и копил, торговал и давал деньги взаймы, никому не удавалось достаточно быстро стать богатым, и у кого была мельница или кузница, старался теперь побыстрее стать хозяином фабрики, и у кого было три подмастерья, старался теперь иметь десять или двадцать, и многие уже скоро довели их число до сотен и тысяч. И чем быстрее работали многочисленные руки и машины, тем скорее росла гора денег – у тех единственных, кто был ловчее в своей алчности. Но многие, многие рабочие были уже не подмастерьями и сотрудниками своих мастеров, а сами попадали в кабалу и рабство.
И в других странах все было не иначе, и там мастерская превращалась в фабрику, мастер в хозяина, рабочий в раба. Ни одна страна в мире не могла избежать подобной судьбы. Но молодая империя отличалась тем, что этот новый дух и страсть мира совпали с самим ее возникновением. У нее не было за плечами никакого прежнего времени, никакого прежнего богатства, она вторглась в это бешеное новое время как нетерпеливый ребенок, с руками, полными работы и золота.
Хотя были те, кто предупреждал и предостерегал народ, что он на неверном пути. Они напоминали ему о прежних временах, о тихом уютном пространстве его страны, о призвании духовного толка, которому он некогда служил, о непрерывном благородном потоке мыслей, о музыке и поэзии, которыми он некогда одарил мир. Но над этим только смеялись в блаженстве молодого богатства. Земля была кругла и вращалась, и если деды сочиняли стихи и философствовали, то это было очень мило, но внуки уже хотели бы показать, что в этой стране можно и должно делать и что-то иное. И потому они ковали и клепали на тысячах своих фабриках новые машины, новые железные дороги, новые товары и в любом случае новые бесчисленные ружья и новые пушки. Богатые все более отдалялись от народа, бедные рабочие казались сами себе покинутыми и тоже не думали больше о народе, частью которого он были, а думали, заботились и пеклись только о себе самих. И богатые и могущественные, которые создавали все эти пушки и ружья против внешних врагов, радовались своей предусмотрительности, поскольку появились теперь и внутренние враги, которые возможно еще опаснее.
Все это привело наконец к большой войне, которая за годы чудовищно опустошила мир, и среди руин которой мы находимся и сейчас, оглушенные ее громом, удрученные ее бессмыслицей и захлебнувшиеся потоками ее крови, которые текут через все наши мечты.
И война закончилась таким образом, что эта молодая цветущая империя, чьи сыновья шли на битву с воодушевлением, даже с восторгом, погибла. Она была побеждена, жестоко побеждена. Победители потребовали, едва только речь зашла о мире, тяжелую дань от побежденного народа. И случилось так, что день за днем, пока разбитое войско откатывалось назад, в противоположную сторону из отчизны вывозили символы былого могущества, чтобы быть переданными на благо победившего противника. Машины и деньги текли широким потоком прочь из побежденной страны в руки ее врагов.
Но вследствие всего этого побежденный народ в момент великой беды наконец одумался. Он прогнал своих вождей и князей и объявил сам себя дееспособным. Он созвал свои советы и заявил свою волю, что он своими силами и своим умом найдет выход из этой беды.
Этот народ, который при таком тяжелом испытании объявил себя хозяином, еще и сегодня не знает, куда ведет его путь и кто будет его вождем и спасителем. Лишь силам небесным это известно, лишь они знают, почему они наслали на этот народ и на весь мир напасть этой войны.
И из сумрака этих дней брезжит свет пути, по которому должен пойти этот побежденный народ.
Он больше не может быть ребенком. Он не может так просто отдать свои пушки, свои машины и свои деньги и снова в своих маленьких мирных городках сочинять стихи и играть сонаты. Но он может идти тем путем, которым должен пойти и каждый сам по себе, поскольку его жизнь привела его к заблуждениям и горьким бедам. Он может вспомнить о своих прежних путях , о своем происхождении и детстве, своем восхождении к величию, о своем блеске и поражении, и может на этом памятном пути найти в себе силы, которые ему действительно присущи и не могут его никогда покинуть. Он должен «уйти в себя», как говорят блаженные. И в себе, в своей глубине найдет он невредимой свою собственную суть, и эта суть не будет уклоняться от его судьбы, но примет ее и начнет создавать все сызнова из своего вновь обретенного лучшего и глубинного.
И если все так пойдет, если поверженный народ пойдет этим путем судьбы открыто и честно, тогда обновится в нем то, что уже некогда было. Из него будет снова исходить постоянный тихий поток, проникая в мир, и те, кто еще сегодня являются его врагами, будут в грядущем снова внимательно прислушиваться к этому постоянному тихому потоку.
(1918)