Я все ждал, я все боялся,
я не плакал, не смеялся,
я в душе все ковырялся,
боли не сопротивлялся.
Тишина в пространстве злости
посылала боль мне в гости.
Перемалывая кости,
те, что будут на погосте,
боль стреляла в подреберье,
углубляя недоверье.
И в своем высокомерьи
там, где клапаны, в преддверьи,
боль клевалась словно птица,
прорывалась под ключицу,
и сознания частицы
улетали вереницей.
А куда, мне неизвестно,
Им со мною слишком тесно
было, хоть и интересно
что в душе, а что телесно.
Я же ждал, и не понятно
для чего: молчанье внятно
мне молчало. Вероятно
наблюдать за мной занятно
или тоже ждать, когда же
боль напомнит о пропаже,
и, возможно, даже, краже
в бессловесном антураже…
краже сил, надежд потере
в непредвиденном размере,
опустившейся портьере,
на замок закрытой двери,
Я все ждал, ждал с болью вместе,
ждал прощения иль мести,
и с частицами сознанья
улетало ожиданье.
Ну а ты молчишь и ныне,
как мираж в большой пустыне:
нет тебя… а я украдкой
боль лелею под лопаткой.