Я верил в жизнь по чести,
с лицом без маски липовой:
когда ты есть, кто есть, и
хоть радуйся, хоть всхлипывай.
Наперекор обидам,
одуревая с курева,
врагам, щенком побитым,
прощение выскуливал.
А, может, я - вообще не я,
а шнырь по самоволкам,
в своём кругу общения,
из щена ставший волком.
Душой - не горлом вою,
лавирую без лоции,
не дружат с головою
душевные эмоции.
Себя не обольщая,
ищу, что в жизни стояще,
но жизнь сама большая –
и есть ли больше что ещё?
Как обуздаешь злобу,
любая корка лакома:
и ешь её, как сдобу,
и нет за грудью вакуума.
Что раньше было любо,
идёт за любо-дорого,
желаннее голуба
и в чувствах больше пороха.
Душа б так и порхала,
как будто снова молод ты,
о если б, как с бархана,
песок не падал молотый!
Но даже став беззубым,
отдам концы не дома я,
а дуба дам под дубом,
о смерти и не думая…