Триста с гаком лет, не шухры-мухры,
будто в воду канули с той поры,
как вошла колдунья в мой новый сруб,
обожгла признанием: «Ты мне люб!»
и в один момент от добра и зла
приворотным зельем меня спасла.
Паутина стены покрыла вмиг,
но зато я сущность любви постиг.
Стал гнездом разврата мой милый дом,
час за часом жизнь прожигалась в нём,
день за днём я горькое зелье пил,
год за годом ведьму свою любил.
А когда похмелья пришла пора,
прохрипел я ей: «Вспоминай Петра…»,
но она лишь бросила сноп огня,
посмотрела пристально на меня
и дала горшок молодильных щей,
объявив: «Бессмертный ты мой… Кащей!»