Между серых
и выжженных
ниток
льняного ковра
промелькнул
звёздной лентою
гладкого шёлка лоскут.
Этой женщины губы
алей,
чем весной
вечера,
неземным
упоённым
теплом
за собою влекут.
Не шагает -
плывёт,
словно гордый ведёт
караван;
легче пуха
прозрачный наряд на ней
нежно струится.
И звенит,
как копьё,
её тонкий изысканный
стан.
Затмевает луной
её лик
помрачневшие лица.
Синих глаз
яркий свет
не кончает с сапфирами спор.
Раз взглянул -
не забыть,
даже с пьяным туманом
во взгляде.
Чёрных локонов
блеск
и кудрей
замудрёный узор
завивается
пышною пеной
в шальном
водопаде.