ЭНДРЮ БАРТОН «БАНДЖО» ПАТЕРСОН
(1864 – 1941, Австралия)
HOW GILBERT DIED
КАК УМЕР ГИЛБЕРТ
Там камня надгробного нет, и ограда
Вокруг бугорка не стоит,
И топчет могилу бредущее стадо,
Лишь пыль вьётся из-под копыт;
Но каждый ребенок в Межречье расскажет
О том, как был Гилберт убит.
Они вместе с Данном к Пастушьему Броду
Скакали седло у седла,
В закатном огне озираясь по ходу:
Над бушем сгущалася мгла...
За голову каждого в тысячу фунтов
Назначена сумма была.
За ними гнались полицейские днями,
Которым показывал след
Один чернокожий — он вёл их путями
Сквозь скраб и за горный хребет.
Он, точно ищейка, хитёр был и зорок —
У белых той зоркости нет.
Взяв след, от Холма Одинокого Древа
Он шёл по пятам, как слуга,
Но те, перейдя через горное чрево,
Как звери, ушли от стрелка,
И дальше скакали в укромное место,
Ослабив подпруги слегка.
Приветствовал их старый дед у лачуги:
«Ребята, слезайте с коней,
Ведь нет безопаснее места в округе,
И ночи рассвет мудренней.
Входите, стемнело, сейчас нет погони,
Мы выпьем за храбрых парней».
Да только старик, что встречал их у входа
В лачугу, бессовестно врал.
Судьба их ждала у Пастушьего Брода,
Что висельник сам и избрал.
Дед, ради награды большой, накануне
Их конной полиции сдал.
В ночи очертанья скользят незаметно,
Как змеи, лишь гаснут огни.
Лишь скрылись бушрейнджеры в доме — мгновенно
Ищейки засели в тени
И ждали, покуда с лучом предрассветным
Из дома не выйдут они.
Но Гилберт проснулся средь ночи в хибарке,
Хоть сам он не спал много дней,
Поскольку услышал лай старой овчарки
И громкое ржанье коней.
«Вставай, Джонни Данн, нам надо смываться.
Здесь рядом полно егерей».
Их ружья к стрельбе приготовлены были,
Осталось коней оседлать;
Они старика поскорей разбудили,
Как вдруг крик раздался: «Стоять!
Гилберт и Данн, сложите оружье,
Иначе мы будем стрелять!»
Но Гилберт в ответ лишь оружие вскинул,
Что было всегда под рукой,
Нажал на курок и яростно крикнул:
Был выстрел его холостой.
Когда они спали, старик незаметно
Стволы из заполнил водой.
Отбросив ружьё, находясь за прикрытьем,
Сказал он дружку своему:
«Нас предали, Данн, мы оба погибнем!
Но есть шанс спастись одному.
Со мной пистолет, ты беги, я прикрою,
Вдвоём гибнуть нам ни к чему».
И Данн по-пластунски пополз, незаметно
Скрываясь во мраке ночном,
Там в гуще деревьев он скрылся бесследно...
За ним долго гнались потом
Весь день полицейские, но не догнали...
Но этот рассказ не о нём...
Уверенно Гилберт из хижины вышел.
(А что ему было терять?)
Как пули свистели он яственно слышал, —
Сам был он безумцу подстать,
По вспышкам в кустах тут же из пистолета,
Смеясь, стал бушрейнджер стрелять.
Тогда полицейские — все, что там были
Открыли по рейнджеру шквал
Из ружей — и Гилберта изрешетили;
Там каждый стрелял и стрелял
Пока, весь в крови, этот беглый преступник
На грешную землю не пал...
Там камня надгробного нет, и ограда
Вокруг бугорка не стоит,
И топчет могилу бредущее стадо,
Лишь пыль вьётся из-под копыт;
Но каждый ребенок в Межречье расскажет
О том, как был Гилберт убит.
--
Комментарии
Джонни Гилберт (Johnny Gilbert; 1842—1865) был австралийским бушрейнджером, застрелляным полицейскими в возрасте 23 лет около Биналонга (Binalong), Новый Южный Уэльс 13 мая 1865 года. Гилберт был членом банды Бена Холла (Ben Hall; 1837—1865). Холл и Гилберт были застреляны полицейскими в течении недели друг за другом. Холл был застрелен 5 мая 1865 года около Форбса (Forbes), Новый Южный Уэльс. После того, как Холл был убит, его банда распалась, и Гилберт с Джоном Данном (John Dunn; 1846—1866) направились в Биналонг, где у Данна были родственники.
Подробнее о Джонни Гилберте http://en.wikipedia.org/wiki/John_Gilbert_(bushranger)
Подробнее о Джоне Данне http://en.wikipedia.org/wiki/John_Dunn_(bushranger)
Бушрейнджер — название беглых преступников в первые годы колонизации англичанами Австралии, имевших необходимые навыки выживания в буше, где они скрывались от властей. Впоследствии термин «бушрейнджер» в Австралии стал обозначать всех, кто отказался от социальных прав и привилегий и жил вооружённым грабежом, используя буш в качестве своей базы.
--
How Gilbert Died
There's never a stone at the sleeper's head,
There's never a fence beside,
And the wandering stock on the grave may tread
Unnoticed and undenied;
But the smallest child on the Watershed
Can tell you how Gilbert died.
For he rode at dusk with his comrade Dunn
To the hut at the Stockman's Ford;
In the waning light of the sinking sun
They peered with a fierce accord.
They were outlaws both -- and on each man's head
Was a thousand pounds reward.
They had taken toll of the country round,
And the troopers came behind
With a black who tracked like a human hound
In the scrub and the ranges blind:
He could run the trail where a white man's eye
No sign of track could find.
He had hunted them out of the One Tree Hill
And over the Old Man Plain,
But they wheeled their tracks with a wild beast's skill,
And they made for the range again;
Then away to the hut where their grandsire dwelt
They rode with a loosened rein.
And their grandsire gave them a greeting bold:
"Come in and rest in peace,
No safer place does the country hold --
With the night pursuit must cease,
And we'll drink success to the roving boys,
And to hell with the black police."
But they went to death when they entered there
In the hut at the Stockman's Ford,
For their grandsire's words were as false as fair --
They were doomed to the hangman's cord.
He had sold them both to the black police
For the sake of the big reward.
In the depth of night there are forms that glide
As stealthily as serpents creep,
And around the hut where the outlaws hide
They plant in the shadows deep,
And they wait till the first faint flush of dawn
Shall waken their prey from sleep.
But Gilbert wakes while the night is dark --
A restless sleeper aye.
He has heard the sound of a sheep-dog's bark,
And his horse's warning neigh,
And he says to his mate, "There are hawks abroad,
And it's time that we went away."
Their rifles stood at the stretcher head,
Their bridles lay to hand;
They wakened the old man out of his bed,
When they heard the sharp command:
"In the name of the Queen lay down your arms,
Now, Dun and Gilbert, stand!"
Then Gilbert reached for his rifle true
That close at hand he kept;
He pointed straight at the voice, and drew,
But never a flash outleapt,
For the water ran from the rifle breech --
It was drenched while the outlaws slept.
Then he dropped the piece with a bitter oath,
And he turned to his comrade Dunn:
"We are sold," he said, "we are dead men both! --
Still, there may be a chance for one;
I'll stop and I'll fight with the pistol here,
You take to your heels and run."
So Dunn crept out on his hands and knees
In the dim, half-dawning light,
And he made his way to a patch of trees,
And was lost in the black of night;
And the trackers hunted his tracks all day,
But they never could trace his flight.
But Gilbert walked from the open door
In a confident style and rash;
He heard at his side the rifles roar,
And he heard the bullets crash.
But he laughed as he lifted his pistol-hand,
And he fired at the rifle-flash.
Then out of the shadows the troopers aimed
At his voice and the pistol sound.
With rifle flashes the darkness flamed --
He staggered and spun around,
And they riddled his body with rifle balls
As it lay on the blood-soaked ground.
There's never a stone at the sleeper's head,
There's never a fence beside,
And the wandering stock on the grave may tread
Unnoticed and undenied;
But the smallest child on the Watershed
Can tell you how Gilbert died.
==