Ах, детство, детство…
Серый шлях, да мазанки,
Где верный пес
Собачью службу нес…
Я был свободен,
Но духовно связанным
С четвероногим
Дружбою всерьез.
Делили хлеб,
Страдания и почести,
И пили из колодца одного…
Он без меня
Скулил от одиночества
И я ревел белугой без него.
Родню мою
Тогда ругали матерно,
Пацан жиденок,
А отец «вредитель»…
Я помню,
Как меня лупили пятеро
Подонков с Комсомольской,
За родителя.
Как некий пегий,
Встретил бы – угробил…
Кричал, держа мне руки за спиной:
«По шнобелю, порхатого,
По шнобелю!
Шоб захлебнулся юшкой кровяной.»
Друг не лишен был верности и доблести,
Но спасся я
Благодаря сноровке…
А от бессилия сразиться с подлостью
Пес удавился
В собственной веревке…