С той ночи, не проронив ни слова,
Я выброшу пластмассы из посуды,
Коснусь спиной с людьми и чьей-то ссудой,
Что машет сумкой в сторону толпы.
Пропустим мат, с цензурой обратимся
К ее большим, упавшим апельсинам.
Я подберу их скрученные лица,
Чихну в рукав, забыв, что аллергия.
- Но почему, мещане, вам не спится? -
Кричит суровый смоторщик в углу,
Для них все мы – нарушившиеся лица,
Чей-то обет, что канул в тишину.
И в этой очереди, с хордой из пластмассы,
Несет таким противным запах "Fairy".
Я потерял свой пропуск в кафетерий,
В противной цепи химической антенны.
Инфляция из нервов и погоды,
Район окрестный, канувший в толпу,
Где каждый ищет место, чтоб согреться,
У труб подъездных, тронувшись тоску.
Я не преступник, взгляд твой не поможет,
Суровый "младший", строивший себя,
Как господин людей, что оступились,
На льду из блох, похожих на меня.
И вот неспешно, грубой вереницей,
Один старик из множества морщин,
Кидает "младшему" свои диалектизмы,
Что задевают именно мужчин.
Я вижу очередь, которая как "Fairy",
Течет в рукав, чихнувший на меня,
А за окном гуляет понедельник,
Оранжевый прогул из забытья.
И, наконец, очередь настала,
Я показал повестку и карманы,
-Держите ваши 70 копеек,
И до свиданья. Сдачи мне не надо.