Цепляйся, давай, я держу тебя, слышишь?
Цепляйся, не бойся, я не отпущу!
И, что ты забыл здесь, зимою, на крыше?
В смешной, красной шапке с бубенчиком, шут?
Держись и не бойся, не буду беспечным
Настолько, чтоб пальцы твои отпускать.
Обещать не могу, что держать буду вечно,
Но вверх потянуть, я могу обещать.
Давай же, карабкайся, вверх по крупицам.
Пусть скользко, зима же, пусть тянет назад.
Я не позволю стать вольною птицей,
У птиц предостаточно, тоже, преград.
Держи мои пальцы, хватайся и бейся
За жизнь свою слабую, горькую жизнь.
И слёз моих тёплых, солёных напейся,
Мне так тяжело, но ты только держись!
Твои башмаки скользят уж по краю -
Мы справились, шут, мы смогли и ты жив!
Не важно, что тянется след окровавленный.
Глупости, что в твоём сердце ножи.
Я сам выживал так, забавно, без сердца,
Оставив в груди гулкую пустоту.
Поверь мне, от этого, честно, не деться,
Скользя с жёсткой крыши, в небес темноту.
Так, что ты забыл здесь? Что, бросили? Ладно,
Не буду допытывать,скажешь и сам.
Зачем тебя спас? А ты что же, не рад мне?
Ты мальчик поймёшь всё, а я время дам.
---
И год уж прошёл, я на той самой крыше,
Цепляюсь за край, а на крыше зима.
И я не кричу - здесь вряд ли услышат,
Я был здесь один, когда сорвался назад.
Но что это, пальцы немеют от снега,
А я слышу звон одного бубенца
И маленький мальчик, уставший от бега
Хватает меня и бросает в сердцах:
-Ты глупый, ты глупый, зачем обманулся
Ловушкой поставленной лютой зимой?!
Ты как и я, тогда, поскользнулся!
Ты глупый, но я тебя вытащу, только постой...
И губы кусая, на крыше холодной,
Он тянет меня, уверенно, вверх,
А я не хочу, я до смерти голодный...
Мне лучше б оставить, свершить этот грех.
Но мальчик молчит, и тянет спокойно,
В его глазах слёзы, как тогда, у меня.
И он меня тянет, на скользкие склоны,
На черепицу, где нету огня.
И я вдруг сдаюсь, а он дышит прерывно
И смотрит на мой окровавленный рот:
-Ты сердце своё сейчас выплюнешь, верно?
Но новое там, как всегда, отрастёт.
-А знаешь, как я оказался на крыше,
Тогда, когда ты меня вытянул вверх?
Моя мама замуж за пьяницу вышла,
А он изнасиловал, не правда ли, смех?
Я выдохнул шумно:-А я по другому
На крышу, знакомую, сегодня полез...
В разрывах всё тело, рвали знакомые,
А друг мой, единственный, сделал надрез.
И мы ещё долго сидели на крыше,
Смотрели на вечер, за красный закат
И улыбались, дышали, чуть слышно.
Сердец пока нет, но всё будет, завтра.