Она пришла кровным рассветом
бледнея,
мямля под нос несуразные притчи,
бросаясь в ноги
как под поезд
Каренина в тыща
каком-то там году...
мол, не хочу, чтоб ты видел как я умираю
и вовсе не от того, что это
сделает больно и глупо,
и странно. а все от того, что тебе,
друг мой проклятый,
нечего будет ответить, кроме
бороздных-коростных "ясно-понятно",
дежурных,
кричащих можжевеловой прелью.
а ты веселись,
продолжайся,
множись, как звали и помнили.
как забыли и не запомнили.
как загнали и закололи.
а я оформляюсь в плиту
темно-серую или светло-бежевую,
гранитную или мраморную,
гладкую или треснутую...
плакать пришлось всерьез...