Глава 4. В которой намечается переизбыток кандидатов и проявляется тонкий
избирательный ход
И с этого дня ситуация в деревне стала напоминать сводки с мест боев. Деревнюшку охватила политическая лихорадка. Началась беспрецедентная предвыборная гонка. Тут же на дверях старого магазинчика был вывешен листок, куда записались все желающие в кандидаты. Каждое утро приносило что-либо новое.
– Н-да, – задумчиво произнес Неумов, прочитав первоначальный список кандидатов, – надо полагать, электорат оказался в абсолютном меньшинстве.
Действительно, процент кандидатов в разы превышал процент электората. Потом, многие подумали-подумали и вычеркнулись, видать, здраво оценили свои возможности. Правда злые языки болтали, что ситуация изменилась не в связи с победой здравого смысла, а совсем по другой причине.
Некто, пожелавший для широких масс остаться неизвестным, с каждым кандидатом поработал индивидуально. Хотя конечно были подозрения, кто этот некто. Но отозвавшие свои кандидатуры, в ответ на все расспросы героически отмалчивались, хотя некоторых так и подмывало похвастаться приобретениями.
Программа устранения конкурентов была продумана до мелочей. Взяточничество расцвело могучим бурьяном. Материальное стимулирование было проведено с учетом потребностей каждой конкретной личности, так, например, Пьянков, одним из первых заявившийся на кандидатство, получил большую бутыль первоклассной самогонки, а скуповатой хитрой Федуловне в качестве компенсации вручили сахарницу.
Коррупция победила. Так что процент кандидатов и электората поменялись местами.
Пожалуй, единственный, с кем не провел работу этот некто, был Пимыч. Но Пимыч и сам заподумывал: не отказаться ли ему от борьбы. Выборы из альтернативных, грозили перерасти в тривиальный захват власти одним отдельно взятым лицом. Этакий путч местного пошиба.
Этого Неумов допустить не мог. И, чтобы хоть как-то стабилизировать ситуацию, сам заявился на кандидатство. Одновременно Неумов переубедил Пимыча. И Пимыч, преисполненный вновь зародившимся оптимизмом, включился в гонку. Так возникла фракция Неумов – Пимыч.
Под избирательный участок отвели покосившуюся хибару, в которой раньше была почта. Скоро бывший узел связи превратился в настоящий штаб и одновременно в своеобразный клуб, где постоянно толпились, подсчитывали рейтинги, до хрипоты спорили, кто победит, а также судачили, сплетничали и делились местными новостями все обитатели Деревнюшки. Единственное неудобство состояло в том, что расположен «штаб» был ниже по склону. И избирательной комиссии, и избирателям приходилось по несколько раз на дню бегать вверх и вниз.
Естественно, что кандидатом под №1 числился Пимыч. И тут возникла загвоздка. Когда избирательная комиссия в составе Фроловны, Дормидонтовны и Савишны стали заполнять документацию, то оказалось, что никто не знает имени Пимыча. Ни метрика, ни паспорт Пимыча картину не прояснили. Графа «фамилия, имя, отчество» в паспорте оказалась залитой чернилами, а метрики были настолько затерты, что не возможно было разобрать ни единой строчки.
– А чо тут гадать, – сказала Дормидонтовна, – Пимыч, он и есть Пимыч!
Но все-таки гадать стали. Перебрали все возможные варианты, в надежде, что у кого-нибудь всплывет в памяти настоящее имя Пимыча. Но не всплыло.
– Не могет такого быть, шоб у человека имяни не было, – засомневались люди, – надо б стариков порасспросить.
Порасспросили. Но даже самая древняя старуха Деревнюшки не смогла вспомнить имени Пимыча.
– А чаво прикажете мне в документе писать!? – заверещала Савишна.
– Да я с рождения Пимыч, по-другому меня никак и не звали, – изрек, наконец, Пимыч, – вы ведь избирательная-то комиссия, значит и прозвание мое природное знать должны, а не отвлекать меня по пустякам. Ничего без меня решить не могут. Давайте тут, робте, да не мудрите шибко-то, некодно мне тут с вами лясы точить, мне ишшо речь написать надоть.
И он ушел готовиться к избирательной компании.
– Значить, Пимыч, энто имя, – констатировала Фроловна, – так и запишем.
– А могёт энто фамилий такой? – задумчиво сказал дед Парфён.
– Стойте, а как батюшку-то у Пимыча звали?
– Да Пимыч, кажись… Нет, Пимен. Точно, Пимен. Значит Пимыч, энто отчество.
– А тогдысь имя како? И фамилий? – не унималась Савишна.
– А како напишешь, тако и ладно, – махнул рукой дед Парфен.
И Савишна написала.
Когда Пимыч увидел запись, то чуть дара речи не лишился. В графе ФИО стояло: фамилия – Пимыч, имя – Пимыч, отчество – Пимыч.
Но потом он здраво рассудил, что Савишна права, очень тонкий избирательный ход, такого оригинального ФИО до него уж точно ни у кого не было.