Мальчишки лет восьми, не больше,
Спешили, видимо, домой,
И средь ветвей в сосновой роще
Один из них сказал: «Постой!
Гляди наверх — ты видишь птицу?
А видишь птичье гнездо?
Сейчас мы сможем насладиться
Желтком яичным на все сто!»
А птица, чувствуя угрозу,
Вспорхнула ввысь, как от ужа,
И закружилась над березой,
Одно яйцо в когтях держа.
Мальчишка смелый крикнул гордо:
«Давай, на дерево залазь!»
Второй полез, поправив шорты,
Но неумело и боясь.
И крик отчаянья ужасно
Разнёся по лесу тогда,
А мальчик крикнул громогласно:
«Так поступаем мы всегда!»
И вот гнездо, а в нем лежало
Семь белых и больших яиц.
Ах, сколько точно так пропало
Красивых, благородных птиц.
Мальчишка с глупым, диким смехом
Взял в руку теплое яйцо,
Потряс его, как неумеха,
И радостно утер лицо.
Наперекор их ожиданьям —
От скорлупы кровавый след...
Боль материнского страданья
Звенела в небе, как в ответ:
«Моё дитя! Моя печаль!
За что, за что же эта боль?»
Полуживой птенец пищал,
А после умер в битве воль.
Разочарованный мальчишка
Все яйца тут же перебил.
Бывает в сердце зло с излишком,
Как будто в жизни не любил.
А птица-мать их помянула
И улетела навсегда...
Саднящий вопль ветром сдуло
Туда, где новая беда.