Что я пишу по звукопритяженью -
не удивительно, за мной бредет медведь:
так ухом испугали в детстве - пенье,
сольфеджио - мне не давалось; как истец
за мной гоняется медведь, и душно-душно
от приговора всех моих учителей:
я не училась музыке, послушно
учила филологию, а зверь
все рос и рос, и в лес водил, где рушил
метели с елей, - словно голос у чтеца,
срывался снег, слетая с игл, с венца,
и в ересь вод водил по снего-суше.
Что я пишу по звукопритяженью
не символисты виноваты, а снежок,
в его скрипучей безголосости - прощенье,
медведь, полозья санок, в санках - Блок.
И улица, что с нотною тетрадкой
весной - за Пастернаком, стрекоча,
бежит и в кляксы луж роняет Баха,
и сгоряча толкает поддых скрипача.
Что я пишу по светопритяженью
с клеймом медведя в ухе, знает зверь:
он знает, что во мне в одно мгновенье
любая, ласточкой, взлетит и вспыхнет тень:
задышит, и вос-полнится, и в грудь
все то, что в ухе заклеймили - держит путь