Я все пишу и для кого?
Я так дышу, но для чего?
Ищу опять во всем причину.
А ветер, он мне шьет овчину.
Мне ж в рай теперь, кропать рутину.
Считать для Бога величины тех душ,
Что приняты в раю, как беженцы, горевшие в аду.
Сбежал и я. Но вот кручина: а в чем бежать была причина?
Нигде ее я не найду. Одна она, вдова в аду.
Однако ж ум так беспокоен, не жизнь ему, когда не воин.
Он хмурит брови, в нос сопит. Беду не чует. Но скорбит.
О чем? Поди ему, найди причину. Иначе рай нам не по чину.
Вот ангелы, они к чему?
И райских яблок нет в саду,
Чтоб надкусить в обед, для Евы или для Томы,
Было б дело. А так – рутина в искушенье.
Все есть. Пропало наслажденье.