Окраина, привет!
Ну, здравствуйте, друзья! Прошу вас мне поверить,
Всего лишь миг назад я был так одинок.
Вот, мимо прохожу, гляжу – открыты двери,
И к вам я заглянуть решил на огонёк.
А здесь всё как всегда: тепло и много света,
И музыка слышна, и отовсюду смех.
Так здорово, когда вокруг одни поэты,
И то, что я – поэт, что я – один из всех…
Окраина моя, подруга неземная,
Я в темноте блуждал, я просто сбился с ног…
Я думал, что теперь тебя я не узнаю,
Но, как и прежде, виден твой яркий огонёк…
Всё так же на столе разложены тетради,
Всё те же за столом… а вот и новички…
Хочу услышать всех: читайте, Бога ради,
Напевные стихи с замасленной строки.
А также всей душой хочу внимать гитаре,
Пульс сердца моего настроен на мажор…
А ну-ка тише там, ведь мы не на базаре,
Не стоит выносить сюда суетный сор!
За прямоту прости поэта-сумасброда:
Я был в плену обид, плыл по морю невзгод…
Я думал, за твоим бортом моя свобода,
Но оказалось, всё совсем наоборот!..
Так здравствуйте ж, друзья! Прошу вас мне поверить,
Всего лишь миг назад я был так одинок.
Вот, мимо прохожу, гляжу – открыты двери,
И к вам я заглянуть решил на огонёк.
Жизнь моя – квадрат Малевича
Жизнь моя так похожа на «Чёрный Квадрат» Малевича:
С виду – мужская рожа, внутри – будто что-то девичье...
Не хочется мата-скверны, в душе – непролазная чаща...
Но друг мой, товарищ, верь мне: я всё-таки настоящий!
Масок на мне и грима не было ввек ни грамма,
Только вот, счастье – мимо – как журавли за рамой...
Что ж Ты со мной так, Боже, от жизни устал не по-детски я!..
Она – до нельзя похожа на творчество Достоевского...
Мольбы – тщетны
Наши деды нас умоляли
Быть друг к другу добрей и терпимей...
Но мольбам их, увы, мы не вняли –
Ни в Москве, ни в Нью-Йорке, ни в Риме...
А отцы – чтоб хранили природу
Нас просили с потупленным взором...
Но нам дали любую свободу
И свой дом мы засыпали сором...
Мы сегодня детей своих просим:
Войны, смерть – пусть уйдут в день вчерашний!..
Автомат каждый третий носит –
Страшно!..
Зеркало
Глядят на меня из зеркала задумчивые глаза,
В них – тонкое противоречие между душой и телом.
Какими ни меряй мерками, всё «можно» и всё «нельзя» –
За истину выбрать нечего и нечего взять для дела.
Бывает, мелькнёт мгновение, как молния или жизнь,
Как крепкое междометие, пришедшее в мир из боли,
Прохладное вдохновение, не ведающее лжи,
Бумаге одной терпеть его – душа заигралась что ли.
И остановить всё некому, заворожить хоть на час...
Мир так же куда-то катится, и ночь не спокойней дня.
Здесь – только пустое зеркало – распахнутый холод глаз
Без ложных мерил и матрицы, свободное от меня...
Единство бога
Язычество – не религия,
Оно есть некое состояние любой религии
и любой души, дошедшей до точки...
Была Русь-Матушка обуяна пожаром,
И скорбь народа вельми велика,
Когда распяли Буса Белояра
И в Волхов скинули последнего божка...
С тех пор льём слёзы – внуки, дети, деды,
И кажется, что нет беде конца...
Открыли Библию жрецы, закрыли Веды,
И приняли Единого Творца.
Всё с виду верно: Он – Творец Вселенной,
Его нельзя на идолов делить...
Но прервалась связь разных поколений,
И не прядет Макоша в Прави нить...
Быть может, боль утихнет понемногу,
И канут беды в глубину веков...
Вот только б вновь мы не порвали Бога
В сердцах своих на тысячи божков.
Для каждого Он – свой – Господь Всевышний,
Но каждый алчет личного божка...
Здесь глянуть в Веды было бы не лишне,
Где «Бог Един!» – как красная строка!..