В эту зиму с ума
Я опять не сошёл.
И. Бродский
Зима была разъята на две части.
Одна – мала, скучна, как горклый хлеб.
Под Рождество, продрогшие в ненастьях,
Благодаря за пищу и ночлег,
Смотрели на минутных стрелок бег,
В котором рос январь, год, новый век.
Ах, да – до декабря держалось лето,
Завяло от дыханья лютых льдов.
А стёклышко от бывшего секрета,
Закапанное точками сонета,
Уже валялось запылённым где-то
И сны паслись на воле без подков.
Своим приходом нас счастливил год
Тринадцатый. Один такой у сотни
Своей. Нам, мы – ему готовя козни,
Смущенно прислонившись к жизни, возле,
Спиной, плечом, другим, наоборот –
Ключа в замке скрип ждали, поворот…
Но стражи, тишиной наполнив рот,
Бесстрастны были…
Ночи чёрный грот,
а, может – крот… слепой,
голодный, спящий,
что чуял страх кореньев подо льдом...
И сердце засыпало: «Так идём?.. –
Глухой, кривоколенный и – на башне…
Эй! Кто там тенью прячется? Постой!»
…и скрежет льдов, и ветра стылый вой...
Вторая часть сорвавшейся кометой
Ударилась об лёд, вспылила: «Ах!»
Но при ударе выронила страх,
Привычное выглядывание лета,
В котором, слыша гром паденья, Вакх
Решил сбежать заранее от света.
Весна.
"Ты где? Забыла путь? Прошла?"
(Сёк инквизитор голову ромашке)
Снимал апрель снегов сырой бушлат,
Алея, на ветру рвалась рубашка
Высокого рассвета
Шах… и – шаг.
Зима, растаяв, вглубь ушла, как шлак.
2013г.