Февраль седой рассыпал по дорожкам
Хрустящий, свежий, белый творожок.
Свернувшись кралькой, задремавши трошки,
Нос прячет старый котофей Снежок.
Вокруг белым – бело, не видно леса -
Пришёл межень, щедротами соря.
День отрываю я без интереса –
Воскресный день, второе февраля.
Мне мнится – в струях пенного эфира
Течёт соната в блеске янтаря
И парус в хлопьях белого кефира
Горит мечтой и духом бунтаря.
Резвится детвора, катаясь с горки –
Смешливые, забавные вершки.
Вот, парочка, под новогодней ёлкой,
Друг дружке налепили творожки.
В глуби двора, за белою вуалью
Стоит седой молочник Ерофей.
Разбуженный безмолвной пасторалью,
Встал на четыре лапы котофей.
Не знаю отчего и почему так,
Быть может, из-за белой кутерьмы,
Но называют этот месяц – лютый,
А для меня февраль – конец зимы.
Снежок пушистый, сидя на окошке,
Снежинки ловит сизым языком
И видит, что на улице, как в плошке,
Всё залито коровьим молоком.