Конец апреля, перед маем,
Уже давно растаял снег.
Идём на запад и мечтаем
Остановиться на ночлег.
Деревня. Пять домов осталось.
Да нам и этого с лихвой,
Перина лучшая – усталость
Ведь завтра с марша сразу в бой.
Майор усталый на крыльце
Споткнулся, щурит в даль глаза,
На неухоженном лице
Застыла крупная слеза :
Зубами закусив узду
Четыре бабы тянут плуг,
А сзади держат борозду
Два пахаря – старик и внук.
Упрямый лемех в глубь не лез,
Они его и так, и так.
На лямках, прибавляя вес
Болтался гусеничный трак.
Сегодня бабам не до слёз,
Оно и верно – плач не плач.
Одел шинель, пошёл в обоз,
Заводит тракторный тягач.
Собрал из хлама прицепной
Что за околицей ржавел,
Перекурил, растёр ногой,
Прикинул в даль и в трактор сел.
Звук двигателя не стихал,
И не было его милее,
Землицу русскую пахал
Всю ночь, солярки не жалея.
Как тень за трактором ходил
Пацан пяти неполных лет:
«Мой батька тозе камандил,
Вот толька писем чёта нет».
И тащит вёдра бак заправить
Тщедушный с виду старичок
Всё норовит везде подставить
Своё «могучее» плечо,
Кричит мотор перекрывая:
«Ты обращайся коли чо,
Я если надо откапаю
Ещё с тридцатых первачок».
И «старая» не отставала,
Ломает самосад в кисет.
Давно молиться перестала
Ни времени, ни толку нет.
Из ямы позапрошлогодней
Скребут истлевшее зерно
Хоть что-то высадим сегодня
Взойдёт хоть что-то всё равно,
Чай не под немцем. Говор бабий-
Уж планы строят наперёд,
Как будто хватку приослабил
Голодный сорок третий год.
***
На зов далёких батарей
Ушёл отряд, и долго в след
Смотрели бабы, пять детей,
Да дед восьмидесяти лет.