А Наутилус лёг на дно,
в огне отсеки..
Виктор Канаев
I
Не лучший век, неважный год,
ужасный месяц.
От смеха надорвав живот,
январь отвесен.
Рак не поёт на той горе,
где феникс пел нам,
он, к двадцати, дотла сгорев,
остался пеплом.
II
Добро пожаловать, синьор!
Снимай лосины.
Ты заглянул не в Эльсинор,
здесь непосильны,
как и для голубков двоих
оковы, значит
любые – признаки – твоих
высоких качеств.
III
Унылый день подобен швам.
Мороз по коже.
Ухмылка тротуара. Шаг
быстря, прохожий,
баллистику сгрудив по ту
черту медали,
предстанет верой в доброту.
С чего вы взяли?.
IV
Здесь не Юнона, – но авось –
кумир Афелий.
Нам предстоит с тобою врозь
базлать по фене,
поскольку (если бы, кабы,
но я тут пришлый)
мне каждый – чудится как бы
Адольфом Ницше.
V
Сеньор, не стоит ваших слёз
сей жест артиста,
мы все статисты, я всерьёз,
мы все статисты,
отсюда – муки на показ
олигофрена,
Жаклин, Иаков, Фортинбрас,
Иван, Елена.
VI
Задумавшись, и в том прости,
о вздорном плаче,
о том – кого кто опустил,
кто нафаршмачил;
перебирая в голове,
с задором, у’же –
c симпатией, дилеммы две;
и даже хуже! –
VII
пытаясь сочинить (представь!)
судьбу для «Раши»,
истории её под стать,
её параше,
я спотыкаюсь, видит бог,
и ноги месят
не лучший век, паршивый год,
ужасный месяц,
VIII
некачественный переплёт
газеты, кроме
того, попутчиков, но врёт
(не вновь, а внове)
мотив, переходя на спор
о нуждах нравов…
Добро пожаловать, синьор!
Ну как на нарах?...
IX
Среди замков, на сгибе стен,
где розан акций
довлеет, новый Гильдерстерн
меч Розенкранца
подняв, не Гамлет, но омлет. –
С такою рожей,
заглавных персонажей нет
и быть не может!
X
Как быть не может сверхлюдей
(Mein kampf. Ce homo.)
зависимых... Хлебнув идей,
слегка психован
(что до меня), сбегая вплавь,
бредя на шорох,
покоя жаждал и тепла,
и я нашёл их…
XI
Когда я буду минерал
в промозглом дёрне,
не пей паршивой минерал-
ки, лучше дёрни
чего покрепче, тем, пускай
хотя бы втуне
был вовсе против, честь отдай
литературе.