А Дождь идёт по-прежнему в душе –
как за стеклом, его не слышен шорох,
но он идёт, и кажется уже,
что он вот-вот отмоет ржавый город…
Но ржавая не поддаётся жесть.
Мы жили там.
Потом мы жили здесь.
Но это «здесь» уводит нас обратно,
и юности простительную спесь
пора почтить, как должно – троекратно…
Был мальчик светел – мальчик вышел весь.
Счастливая, короткая весна
как бабочка, подколота к архивам…
А дождь идёт, смывая имена
и времена,
и несть числа «дождливым»…
А он идёт –
не знает ива сна.
04.02.14