Заката луч, коснувшийся реки,
тепло погладил волосы ракит,
малиновые солнца пузырьки
колышут в волнах света маяки.
калиной спелой тлеют облака,
уснув у горизонта на руках,
волнистая закатная строка
надеждою слабеет в угольках.
стог, разомлело, пятится к воде
широкополой серой бледной тенью;
рушник ручья от тени поседел,
окрашиваясь пеплом постепенно.
ниц павший ветер, шелестит травой,
листая дня уснувшего страницу;
берёзы разомлевшею корой
зарделись, как на выданье девицы.
ракиты златогривые в реке
полощут за день высохшие косы,
оставив слёзы на речном песке,
по-доброму завидуют берёзам.
заката затухающий костёр
бросает волнам пламенные блики,
прохлады напитавшийся чабёр,
стыдливо обнимает повилика.
алеющий от неги горизонт,
сомлел углём из деревенской печи,
блистая горизонта бирюзой,
склонился над рекою летний вечер.
конём спустился месяц золотой,
в реке купаться к променаду с ночью,
река блеснула звёздною фатой,
расшитой белой дымчатою строчкой.
и ночь, картошки прихватив в сенях,
(э-эх!) в ночное мчит на вороных конях…
то детство, растопляя жизни снег,
во сне несётся к речке на коне.
04.02.2014