Мне снился ночью дикой олень,
Да о семью рогами красными.
Была не ночь, и не был день
и был туман, и было ясно мне.
Дикой олень ластился медленно,
копытами сбивал траву у ног.
Душа держала, не воспетая,
в ладонях серебра клинок.
Глаза, литые камнем, - плакали,
и тяжелей за разом раз слеза.
И жили ветрами и знаками
чужие для меня леса.
Рука дрожала, а колени вдруг
согнулись ровно поперек. Оземь.
Семи рогов цепляли пальцы рук,
и мне дышал в шею дикой олень.
Нож с серебра себе покой искал:
коль шерсти нет, то нежной кожи гладь.
Лицо - изгиб, и болевой оскал,
и нож не мог оленьей крови знать.
И слезы впредь текли из сердца вне.
Лаковой кровью за слезой слеза.
И ласково дышал дикой олень,
пока еще могла открыть глаза.
Когда ресницы замыкали свет,
душа уже искала к небу путь.
Сердце не билось, но глухой ответ
оленя слышу: "Сильнее будь".