Задолго до Христова Рождества
Народ — наш прародитель — кельты жили.
О них хранит историю молва,
И мы её сегодня не забыли.
Послушайте историю тех дней:
Учителями их друиды были.
Жрецы-друиды тайны всех вещей
О Духе и материи хранили.
Чтоб лишь начало знаний тех постичь,
Их двадцать лет наставники учили.
Кто первую ступень сумел достичь,
Тот «Бардом» звался, кельты говорили.
Он право получал в народ идти,
Вселять в людей Любовь и Свет словами.
И песней «образ» создавать в пути.
Людские души исцелять стихами.
Однажды легионов римских рать
На кельтов, ненасытная, напала.
Но кельты не привыкли уступать.
Последняя семья их погибала.
Стояли рядом все плечом к плечу,
Мечи взлетали так, что сталь звенела.
А сзади, не боясь врагов ничуть,
Мать дочь кормила молоком и пела.
Мать пела песню светлую затем,
Чтобы печаль в малышку не закралась,
Чтоб образ ей не омрачить ничем,
И чтоб не страх, а радость с ней осталась.
На время, отрываясь от соска,
Она на мать смотрела ясным взглядом.
И каждый раз, взглянув в её глаза,
Ей женщина шептала нежно «Барда».
Уж полегли защитники, и вот
Один лишь Бард, израненный, усталый,
Обороняя к матери проход,
Послал ей взгляд с любовью небывалой.
Он смог сдержать врагов, пока она
Сошла к реке и в лодку положила
Малышку Барду, и пока волна
Судёнышко простое подхватила.
С большим трудом он бросил ей свой меч
И умер, провожая взглядом дочку,
А женщина, чтоб Барду уберечь,
Одна стоять осталась. В одиночку
Она сражалась несколько часов,
К реке легионеров не пуская.
А римляне не находили слов,
Не понимали, кто она такая?
Потом она сгорела. Без воды
Не выдержало тело, кровь дымилась.
С улыбкой, словно не было беды,
Последним взглядом с дочерью простилась.
А лодку уносила вдаль река.
Спала спокойно маленькая Барда.
И Образ, сохранённый на века,
Дошёл до нас, как песенная правда.
Малышка стала девушкой, она
Шла по земле и песни людям пела.
Как лучик солнца, песнь её была,
Всеисцеляющей для Духа и для тела.
Тьма этот луч пыталась погасить,
Лишения, проблемы посылая,
Но не дано ей было победить
Того, кто на тропе стоял, сгорая.