Нарасхват, нет отбоя, разорвут на части, только дай им повод.
Староват для плейбоя, но козырной масти, не простак, а жужжащий овод.
Риск и боль, желание, трепет, страх и ярость след оставили на сердце и в душе.
Свою роль, полную ошибок и провалов, отыграл сполна, теперь туше.
Казалось, возьму краски и взорвусь на стену и на потолок, как сотни тонн тратила.
Мне яркости с тщеславием и воодушевленным женским воплем на всю жизнь хватило.
Теперь отмечусь в новом свете, с кистью и палитрой, изображая Рембранта на пике.
Мазок, еще мазок, и вот любуюсь на свое творение с восторгом диким.
Выливаю похоть и разврат из прошлого, ярко красным затемняю фон, и снова,
Глупость с мудростью смешав, припоминая жалкие картины своей жизни, взяв их за основу,
Туманной кистью затеняю память и воспоминания, как ряд цитат из мемуаров шлюхи, грязной и порочной.
Все закреплю цепями и оковами до бела раскаленными, и сухо, смело, прочно
Установлю маяк на пепельной вершине скал из камня и песка забвения и лжи.
Он равным силой солнцу лучом окинет зал той псевдо славы, что искал, и тьму разрежет, как мою плоть острейшие ножи.
Рассветом разведу черные пятна на осунувшемся лике и добавлю щедро
Побеги древа счастья и семена любви, что вдаль разносятся от ветра.
Усталым почерком последний штрих своей картины нанесу и возле
Крупномасштабных планов битв своих пастельных до моей зрелости и после
Скромную подпись очерчу, как мастер на своем пожизненном шедевре-полотне…
Слезой скупой и комом в горле мне ответил Он, с присущей добротой и злостью наровне.