Спичка моя, спичка
Столько из дерева спичек,
что не на всех свечек.
Тушат лесной пожар
зайчик, лисичка, кузнечик.
«Спичка моя, спичка» -
шепчет в огне ветка -
«грёбаная фанатичка,
глупенькая детка».
_______________________________________
Котики
Френдлента исчезает в перспективе,
как в "звёздных войнах", разве без фанфар,
и котиков уносит в руки к Шиве:
всё тонет в Лете - тля и суперстар.
В блестяшках тьмы теряя предрассудки,
инкогнито танцуя, поглупев,
здесь ххх проводит третьи сутки,
свой ххх вонзая нараспев...
Я подчиняюсь грустному мотиву,
в моём окне огромная луна.
Я наблюдаю котиков и Шиву,
и не могу молчать, лишённый сна!
Все-все базарят - обо всём на свете
и в вечность отправляют огоньки,
(а котики - как маленькие дети,
упругие, как девичьи соски).
Прочти стишок, добавь щепотку смерти -
немного возбуждает перед сном.
Как хорошо беспечно плыть в конверте
сквозь тьму и свет рифмованным письмом.
_______________________________________
Помидор-рука
Нерезиновая Москва
давит угольные прыщи.
"Уезжай, Шайтан-Трын-Трава,
Помидор-Рука, трепещи."
И сидят они в привокзальной мгле,
чешут спины метлой-мастерком..
"для чего мы живём на земле?"-
говорят, непонятно о ком.
_______________________________________
на Большой Лубянке
На Большой Лубянке курят шмаль цыганы,
мимо проплывают джипы да ниссаны.
Где центральный клуб МВД России -
нелюдим и груб коммунист Василий,
(эх хвост, чешуя! огоньки да тени!
зло плюёт на воробья, щурится как Ленин).
На Большой Лубянке пыльно, нет растений,
нет в клубах бензиновых никаких сомнений:
едут - только прямо. Думаешь про трупы...
В магазин заходишь, вина, пиво, крупы там,
кола, северюга, южные томатос -
кружат над прилавками Эрос да Танатос.
_______________________________________
Сон. Автобус
Скорее лес, чем темнота
играет музыку Россини,
свет фар цепляет провода,
автобус катит по России.
Мне снится марсианский снег,
проезд сквозь музыку опасен:
вот - смотрит поле из-под век
и танк стреляет, несуразен.
Здесь счастье рядом - быть беде.
Чем ближе, тем безумней нравы.
Оно везде. Оно нигде.
Не жаль себя, не надо славы.
Сверкает красная звезда
над человеком сумасшедшим:
меняет некто, без стыда,
принципиальное в прошедшем.
Ответ, зарыт под Колымой,
украден вором на доверии…
Пора проснуться, жить зимой,
смотреть в окно былой империи
и верить в то же, что всегда,
спешить мечтами к побережью.
Смотреть в рассвет, где провода
по бездорожью, по безбрежию.
_______________________________________
Шумы
Стихи стихают. Только пух
плывущий, хрипы стройплощадки...
В подъезде ругань где-то с двух,
там пьют и что-то не в порядке.
Когда так надо тишины,
обжитый космос бьёт волнами
и вносит в дом чужие сны,
заполнив город между нами.
От А до Б так много труб
где восседают И, где снизу
бегут сады, где вечер груб,
стучит ветрами по карнизу.
_______________________________________
Облака севера
На севере другие, злые облака.
Сомкнут ряды и счастья нет с полгода.
Но летом - как зефир: всем молока
хватает птичьего. Короткая погода.
Лазурный горизонт, а выше синь.
Плывут как ватки горней медицины.
Из света и свинца. Звучит "аминь"
в церквушке посреди рябой долины.
Отсюда хорошо видать, со дна,
как варианты проплывают мимо.
И вот уже проявлена луна.
Прозрачная. Как нам необходимо.
15.07.2013
_______________________________________
Вращение горизонтом
Горизонт, как хула-хуп:
в море прям, в степи - волнами.
Грузовик спешит за нами.
Коробок из досок - клуб.
Горизонт обнимет нас,
но, качнёшь бедром и, снова,
все грядущее сейчас
повернётся - до смешного!
Ставим диск на ось: поёт
птичка, певчая рабыня.
Зонтик есть, а дождь не льёт...
Что там с рифмой? Может: дыня?
_______________________________________
Внутреннего применения
Внутренняя Монголия перерастает в утренний алкоголь,
тот щебечет внутри, жжёт монгольскую боль
и монгольская быль расцветает от радостных сил…
Предок сел на холмике, вечное заголосил.
Степь да степь кругом. Сон да сон вокруг.
Алкоголь да Родина, милый друг.
_______________________________________
В траве
В кромешной траве мы шагали к реке
где корни коряги лежат на курке,
где под напряжением пьют васильки,
вонзаясь в холодные крылья реки.
Пакетом пустым шелестел ветерок.
Сквозь сабли росы, сквозь березовый рок,
мы шли улыбаясь и издалека
все ближе звездой полыхала река.
Парила вода. Солнце дивно цвело.
Стучало о плоскость хромое весло.
Ты было хотела звонить, но, увы,
сигнал заглушали напевы травы.
Трава потирала свои стебельки-
себя о себя до изгибов реки
и воздух бензиновый сохнущих трасс
вдыхала трава, спотыкаясь о нас.
_______________________________________
Плыла луна
Казалась ночь многоквартирным домом.
Пробили окна в облаках дыру.
Огни сверкали странно, незнакомо.
И снилось мне: все смертны, я умру.
Волнами страх шутил своё "итого",
волнами детство - ясное до слёз.
Невнятен космос. Люди ищут Бога,
спастись от вечной гибели, всерьёз.
Спам рассылали бесы. Зримо было,
как ангелы, в панельных коробках,
цвели про рай на улицах и мило
тушили сигаретки в пустяках.
Без веры душно. Древний, главный страх -
водораздел, площадка для отбора
и выбора... Но ты отобран, (ах!),
ты будешь жить в небесных городах
до нового, большого разговора.
_______________________________________
На реке
Смерть плывет, а над ней стайки рыб.
Тонет солнышко. Светится гриб.
Человек шевелится пятном
и включает приемник с г-ном.
Загорается голос певца,
звуки нот обжигают пловца -
уплывает враг, вжав чешую,
промычав: "эмтиви, мать твою".
Там, под толщей воды, выход в сад
с интернетом и видом на МКАД,
туда тащут юрлиц и физлиц -
в одиночную правду столиц.
В муравейнике неба почти
не осталось нам места, прочти
эту точку на карте, она
как пластинка черна и нежна...
На рассвете машину бьёт град.
Жабы квакают. Воздух богат
комарами и звёздной мукой -
смерть живёт под чудесной рекой.
_______________________________________
А случался в трактире вай-фай
А случался в трактире вай-фай
и тогда, эсэмэской: «давай,
в интернет». Ожидая ответа
я пил чай. Представлял, как в Крыму
ты читала стишков моих тьму,
замечая лишь полосы света.
То, откуда они в темноте темноты -
это свойства не физики, а высоты
человеческой: света отростки.
В небе - лампа небесная «му» моему.
В море - ветра льняные полоски.
_______________________________________
на Никитском бульваре
Нежный весенний казах
красит скамью на бульваре.
Девочка тонет в слезах
на голубом тротуаре,
полном небес и червей
выползших в майскую вечность.
Я распиваю портвейн
и растворяюсь, как личность,
в стрелах вечерних огней.
Есть у меня настроение
счастливо думать о ней,
слушать брутальное пение
из темноты жигулей,
едущих в жаркое лето.
Вечность - практически клей,
в капле блестящей планета.
И на планете казах,
и на планете девица,
а у девицы слеза,
что от любви проявится.
В каждой слезинке Москва,
дождь на Никитском бульваре...
И на скамье синева,
и выше крыш синева
в золоте и киновари.
_______________________________________
Стрельба в городе
Бесы входят в людей и начинают стрельбу: трах-бах,
витрина, в специальной съёмке, сползает брызгами вниз,
летят мигалки архангелов. Поздно: с дырами во лбах
падает человек двадцать, взрывается жёлтый сервиз,
летит окровавленный томик Сталина, порхает рваный сапог,
возле ног озерцо крови и американский вышитый флаг.
Когда дым развеется, придёт время сделать глоток,
последний глоток вечера и показать космосу: фак.
________________________________________
Петлями старый автобус
Петлями старый автобус сшивает границу.
Спутаны волосы женщин, небриты мужья и веселье детей
передаётся. Газета с кроссвордом годится
чтоб не читать, иногда отвлекаясь на лес и метель.
Думать о родине и прыкордонныках ейных с собакой.
Вновь отвлекаться на быстрые тачки, на снег и болезнь.
Снова грустить, как положено этой погодкой, клоакой
типа таможни, но это - уже и занесен я есмь.
Вьюга пройдёт, распогодится в Харькове милом.
Дома всегда благодать: по-другому и думать нельзя.
Верить нельзя по-другому, иначе по жилам
кровь чужака - не поймут ни враги, ни друзья.
________________________________________
Паутинка искорка
Сгорает метеор в тоске белёсой,
(они теперь летают ниже, не иначе)
и убегает русский волк в берёзы,
бежит мутировать, фейсбуком одурачен.
Июльский снег лопатой шевеля,
мигрант отбросит ананас ногою.
В чём провинились реки и поля?
То кольца холода растут вокруг Кремля!
То нет весны за то что «тра-ля-ля»
не то совсем! Да, надо бы другое…
Всё надоест и новый суперстар
порвёт, винтажно, тело на ю-тюбе.
Интеллигент оглохнет от фанфар
и сообщит, как Путина не любит.
А в это время серный дождь пройдёт
над искоркой дурашливой поэта:
забудет он, умолкнет и умрёт,
и мир уйдёт под воду. До рассвета.
____________________________________
Вояджер или перечисление пространств перед точкой
Про что я в рог трублю, товарищ милый?
Про то, что Родина и Люди, и Любовь!
А впрочем – женщина, которая открыла.
А впрочем - хлеб, а впрочем - бой часов...
И, как бы, голуби и, как бы, тюрьмы, трюмы,
туманный воздух, линии метро
что под ногами. Скалы, что угрюмы
над морем - как без них? Добро и зло.
Теперь точнее: розовые тени,
зернистый тракт, цветущий часовой,
основы мужества, подружкины колени,
невидимая грань - чужой и свой.
Точнее: утро, двери, ветви, стены.
Ещё точнее: микрочип услышит рог
и вставит в рамку века перемены -
когтистый ветер, обострённый слог,
осколок скальный и бокал хрустальный,
добавит голос девушки в слезах…
Цветочек аленький. Весёлый конь педальный.
And «вояджер» летящий в небесах.
....................
Я в уточнение, ещё добавлю точку,
она живёт внутри предметов и словес:
расти вовне - подобная цветочку,
и умирай как звук (и звук изчез).
____________________________________
Старательно
Вай-фай настроен, камертон услышан, звезда горит (ну чем не проводник?),
в пыли пустеет золотая ниша, над головою "правильная крыша" -
всё вроде есть...
Но... Где же броневик?
Как человек старательно страдает!
В груди пылает джазом саксофон.
И соловья тошнит,
и утро лает,
и между глаз вонзает зубы фон.
____________________________________
Счета
Он нервно мальборо курил
и выставлял счета вселенной.
Вокруг рога и взмахи крыл…
Судьба - монетою разменной
у оробевшего ларька.
Стояла сладкая погода,
качались фонари у входа
в гор парк, ловили чужака.
Страдает, щупает изъян,
находит не один – четыре.
Всё это от любовных ран -
духовный рост в бездушном мире.
Отшитый дурочкой одной,
твердил о низости сплошной:
пронзён весной,
накрыт волной,
смешон для роли основной.
И что теперь? Не жить как встарь?
На блюде из свинцовой кожи
луны и веток пить вискарь,
да повторять: "но всё же, всё же"?
Пока не предъявил, в ответ,
холодный ветер нечто боле.
Пока пылает этот свет
внутри твоей прекрасной роли.
________________________________
Стандартный приход весны
В час пик прокатишься в трамвае,
где с пенсионными народ
погоду и страну ругает,
да каблуками ноги бьёт -
и, как приедешь, станет лучше
от солнца и весенних луж.
Собачка хрипло лает тут же,
тропинка вертится как уж
среди темнеющих обломков
зимы и дворницких трудов.
Среди щебечущих негромко,
среди воюющих негромко,
среди дворов,
среди ветров.
Лучи наотмашь - тени резче.
Тотально серый город - глюк.
И мне, среди бегущих женщин
несущих хмурость зимних вьюг,
нет сил иметь ни зла, ни страха...
И тает лёд в моём зрачке.
Всё устаревшее на плаху.
Курю на скользком пятачке
среди короткого затишья,
неведомой стезе открыт.
Одетые в снежинки вышли,
а входят сквозь капелей ритм -
в цветных блестяшках. Не иначе,
пора бы жить, (отметив в блог:
"передовые крыши плачут
над бесконечностью дорог").
Зима мертва, собачьи кости
торчат из мёрзлого тряпья.
В случайном доме свадьба. Гости...
И в окнах синь не-бе-сна-я.
______________________________________
Ненависть горячая и любовь в огне
Человек, укутанный в кокон тишины,
сочиняет Родину от своей вины.
На огромной плоскости тропки наших фраз
как письмо царь-батюшке, что листает нас.
От того и боязно потерять свой след,
что другого имени в этой строчке нет.
Пишешь солнцу летопись, а метель сотрёт.
То любовь плюс ненависть. То - наоборот.