Ты ложись, моя девочка, спать, ложись, ложись,
ну а я расскажу тебе сказку про жизнь, про высь,
где остёр частокол несвободы, твоей, моей,
где уроды не знают брода, и блей – не блей,
остригут и не спросят не имени, ни числа,
где желанная самая слава из многих слав –
никогда не болеть, ведь иначе прихлопнет мир,
не задумавшись: этот кусачий комар – кумир
рыжей девочки, знающей мало и обо всём,
в путь ушедшей по картам лоскутным, где нанесён
жирный контур последнего лета последних лет
от руки, той руки, что припрятала пистолет,
а взамен подарила любимую трубку: на,
береги, сохраняй, сильно-сильно, сильней руна,
балуй, радуйся, женский характер её терпи –
стоит только почистить, она сорвалась с цепи,
где-то спряталась, ищешь, зовёшь, и, упившись в хлам,
ну совсем уж решаешь, что да, пошла по рукам,
что, увы, поминай, как звали, пропала, блять,
по карманам, под компом, ну нету, ну нету… глядь! –
вон, на полочке, скромненько, краля, лежит тишком.
И не пахнет совсем табаком.