Добрый день.
Предлагаем Вашему вниманию новые литературные композиции, подготовленные редакцией интернет-журнала "Квартал поэзии" | poetkvartal.ru
Евгений Форт
Дата рождения: 4 августа 1956 года
г. Санкт-Петербург
ИСХОД СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА
Памяти Игоря Северянина
Я слышу, как внимая гуду
Убийственного топора,
Парк шепчет: — Вскоре я не буду…
Но я ведь жил — была пора…
И. Северянин
Две дороги сойдутся в одну,
а затем — разминутся в печали.
Позабытую Богом страну
с сатаной не поэты венчали.
Променяв сладкозвучье баллад
на прерывистый лай револьверов,
захлебнулась Отчизна от зла
под нахрапом безликой химеры.
Как сквозь пальцы песок, утекли
прочь из пут кумачового рая
соловьи с воспалённой земли,
на чужбине не в срок умирая.
Паутины несбывшихся строф
разметало на рваные шлейфы,
и в золу душегубных костров
превратились сожжённые эльфы.
И надрывные их голоса
загасил переменчивый ветер.
Беспристрастно стекает слеза
по жестокому лику столетья.
ТОЙЛА
Свинец и охра – краски моря с парком:
октябрь, увы, палитрой бедноват.
Воронам здесь — и тем лениво каркать.
Лишь вдалеке шуршат тетерева.
Столетний ствол… Дубовый лист в ладони,
как на мундире фюрера SS.
Под звуки мрачных лиственных симфоний
тевтонский friedhof врос крестами в лес.
Балтийский ветер, зябкий и задорный,
сбивая курс гусиный на юга,
нагнал волну, как аргумент бесспорный,
закрыв сезон пытливым рыбакам.
Всё без чудес, и всё без потрясений,
но чаще пульс, и воздух свеж и чист.
Здесь жил поэт, чьим другом был Есенин.
Сладкоголосый чиж-имажинист.
Ступени вверх… К заоблачному своду.
Всмотрись в него и взглядом задержись.
Прости, певец, забывчивость народа,
ведь у него неправедная жисть,
и связь эпох надорвана цинично.
Нет в нашем веке доли серебра.
Что было общим – стало заграничным…
Сожрало русскость пламенем костра.
Слизал прибой следы десятилетий,
а в чуждой речи места нет стихам.
Они кровят, как от ударов плетью,
и лоскутами рвутся по строкам,
да под напором дерзкого норд-веста
взмывают ввысь и чайками кричат.
Вот только в миг духовного протеста
пронзает боль у левого плеча…
Прим. автора:
friedhof (нем.) – погост(кладбище)
ПОКОСИЛАСЬ ИЗБА-ПЯТИСТЕНОК
Олегу Чухонцеву.
Покосилась изба-пятистенок,
палисадник бурьяном порос.
И блуждают из прошлого тени
средь бутонов изросшихся роз.
Выше роста стеной разнотравье
захватило былые дворы.
Здесь давно уже косы не правят,
и давно не стучат топоры.
Тишина.. Лишь гудение шмеля
да бои одичавших котов.
Запах прели пустых подземелий
у церквушки без глав и крестов.
Омертвелое русское чудо
затаилось в безбрежных лугах.
И вдруг с сердцем становится худо
до предательской дрожи в ногах.
С грустным скрипом болтаются двери,
режет уши их жалостный стон.
И глазам так не хочется верить,
но увы, это явь, а не сон.
Разрушается чья-то обитель..
Мелом надпись в светлице пустой:
«Дом ничейный. Кто хочет — живите».
Да вот только не хочет никто.
Дребезжит безнадёги телега,
расплескав чистых луж озерца.
На столешнице — крепкий мой «лекарь»,
что врачует пустые сердца.
БАНЬКА ПО-ЧЁРНОМУ
Февральский ветер с неба хмари
надул… Ознобит до костей.
Иду погреться к бабке Варе,
забыв о бренной суете.
С собой поллитру и колечко
колбаски «Краковской» — в поклон.
Поморку обниму за плечи,
в шаманский ввергнувшись полон.
Сруб вековой пропитан гарью,
и лижет пламя валуны.
Истопит баньку бабка Варя,
как правят дело колдуны.
Посылом бронзового века
пылает жертвенный огонь.
Разрыв-травы сухая ветка
щекочет ласково ладонь.
Её кидаю прямо в пламя:
изыди вон, болезный дух!
Но вдруг волной уходит память,
хоть с головою я в ладу.
Дурманит стен дегтярный запах,
и кружит голову угар.
Щербатый пол в еловых лапах
приятно колется в ногах.
Эпоха обратилась в реверс,
я — как в былинных временах.
Непостижимый русский север,
твоя мне люба глубина!
Здесь из меня стекают с потом
и гонор городской, и спесь,
а все фальшивые высоты,
что в жизни взяты, меркнут здесь.
Ненужных мыслей сор отброшен…
Вот ковш и веник под рукой.
Какой же здесь парок хороший:
духмяный, мягкий и сухой!
Дверь настежь! В снег — пушистый, жгучий!
И сердце в пятках в тот же миг.
Поморской баньки дух могучий,
меня покрепче обними!
Ты дай мне сил, насколько сможешь,
и возврати былую стать.
И пусть проникнет мне под кожу
твоя святая простота.
До дрожи внутренней пропарен,
но схлынул пыл… И жбан с кваском.
Иду прощаться с бабкой Варей
из баньки в хату. Босиком…
Олег Гринякин
Гринякин Олег Викторович
http://www.stihi.ru/avtor/grinakin
Дата рождения: 12 апреля 1954 года
г. Ростов-на-Дону.
Автор о себе
Русский. Отставник. Женат. Дети, внуки.
Увлечения: живопись, резьба, чеканка, рыбалка.
Пароль
Друзьям-шурави, прошагавшим
трудными вёрстами войны.
Не ступай в эту воду дважды…
Оступился я, брат,
шагнул.
И опять сатанею жаждой,
разглядев под крылом Кабул.
Затекают от лямок плечи,
полыхает земным заря,
от Володи:
«…Ещё не вечер,» -
пульс взрывает не зря.
Не зря.
Четверть века, как две секунды,
и масштабом цена страшна.
Металлический блеск корунда
придала именам страна.
Столько лет! А щелчком нагана
остановит,
гвоздём вобьёт
крик: «Бача!»*, -
тот пароль Афгана
до сих пор, сознаюсь, живёт.
Не ступай в эту воду дважды.
Память. Память!
Я вновь шагнул…
Фляжка жжёт — испытание жаждой.
Век пятнадцатый.**
Зной.
Кабул.
——
За чертою незримой, знаю -
до того, как сгорит свеча,
в серпантине тропинки к раю
прозвучит, как пароль:
— Бача!
Примечания автора:
* Бача — парень (Афг.)Но в интерпретации солдат, выполнявших свой интернациональный долг, оно приобретало несколько другой акцент — брат, братишка.
** В Афганистане летоисчисление ведётся по календарю Хиджры
Автографы войны
Всмотритесь в эти лица…
Примерьте их судьбы. На одну минутку, на 60 секунд без звука, движения…
Это солдаты Родины! Бессмертные её дети.
Земной поклон и вечная память художнику Геннадию Доброву.
Я листаю рисунки — «автографы» бед и побед.
Пожелтела бумага со взглядом художника точным.
И ожившее прошлое (боже, прошло сколько лет!)
Догоняет меня телеграммой на бланке — «Сверхсрочно».
Догоняет в разрывах, которым не видно конца,
Хлещет острой, наотмашь, свинцовой разящей строкою.
До сих пор пламя лижет лениво остатки лица,
Догорая в культяпке, что раньше считалось рукою.
Загоняет закат в алый цвет поднебесную кровь.
Вновь бессонная ночь. Валерьянный запой медсестричек…
И хотел бы позвать, чтобы кто-то пришёл им помочь,
Только челюсть свело от пронзающих болью страничек.
Мимо.
Мимо плыву берегов
В ту бесплотную точку на карте -
Валаамских бесцветных стогов
И к последней врачебной в медкарте.
Полистайте рисунки — Автографы Горя Войны.
Загляните в глаза бесконечности бурного моря,
Чтоб прослушать в эфире сто двадцать секунд тишины
Без набатного боя…
Без боли
и боя.
Без боя…
Сударушка
Изумрудами не волчьими
из-под всполохов огня -
вольной степью, в звёздах ночками -
одаряла ты меня,
озерцами — вширь не броскими,
с окаянной глубиной.
Закидаю стол набросками,
сотворяя образ твой.
Посмотри на ясноокие —
васильковые луга!
Отчего-то сердце ёкает,
коли радуга-дуга
коромыслом изгибается,
повторяется во снах.
Эх, не скоро сказка бается,
отражаясь на холстах!
Да и сказка ли? Не ведаю…
Только знаю наперёд:
Ты была воспета Ведами -
голос вечности не врёт.
Ни былинкой, ни проталиной
возле звонкого ручья,
ни берёзкой с тонкой талией
в птичьих криках:
— Чья ты, чья?
Да моя,
моя Сударушка -
от азов до буквы ять.
Ручейком бы — между камешков,
чтобы всю тебя объять.
Аэродром любви
Жене
с нежностью
и благодарностью.
Ладошки — мой аэродром -
бескрайней нежности бетонка,
очаг тепла,
согретый дом
и песня, спетая негромко.
Запоминая их узор, -
губами прошлое меняю,
когда охватывает взор
гармонию дороги.
Знаю,
что продолжением судьбы,
её, как видишь, главной частью,
есть породнение тропы
в почти незримой точке счастья
к той полновестности земной,
как к поцелуям во Вселенной.
Твоей ладошкой, что волной
укрыт —
щемяще-милосердной.
Твоя ладошка — мой причал.
Здесь, возвращаясь из похода,
я на своих руках качал
тебя в каюте теплохода.
И вновь припомнив давний сон
с просветом неба вдоль пилотки,
зубами стискиваю стон,
губам доверив нежность взлётки.
А скрипка пела
И скрипка пела…
Мелом «Белла»,-
писал мальчишка на стене.
И ожидалась перемена
не меж уроков, -
по стране.
Меж тем и рифм, почти избитых,
меж тем, что прожили зазря,
что завоёвано,
забыто,
что рождено под звук ручья…
Там чья на сцене «каторжанка»
от поэтической строки?..
И отчего-то было жарко.
И струны рвались на колки.
И жалко было…
Жалко было(!), когда билета не достав,
я сам себе кричал:
«На мыло!»,-
не разомкнув совсем уста.
Ах, как мечталось слушать в зале
столь необычные стихи,
которые так много знали,
но были в громкости
тихи.
Без пафоса агитки вящей,
без призывных высоких фраз…
И, ё-моё(!), какой же спящей
душа казалось мне в тот раз.
А скрипка пела.
Мелом
«Белла»,-
писал мальчишка на стене
под ожиданье перемены,
как стиля нужного
стране…
Роман Белоусов
Белоусов Роман Сергеевич
http://www.stihi.ru/avtor/rbelousov1
Родился 2 ноября 1990 г.
г. Екатеринбург
Автор о себе
Инженер-технолог по специальности «Литейное производство». Окончил Уральский Федеральный университет. Пишу стихи с 2002 года. Любимые авторы: В.В. Маяковский, С.А. Есенин.
***
Та, чьи локоны, точно вороны,
Вырви страсти мои и спрячь,
Дабы не были похоронены
Вместе с телом под скорбный плач.
Без цитат и без камня памятник
Возведи: только крест и клён.
Та, пропавшая в снежной замяти,
Чьим искусством и был вскормлён.
Идеального счастья пряности
Собери и почувствуй мёд
Тех мечтаний нектарной сладости,
Что когда-нибудь мир поймёт.
Забери до последней нежности
Всё, чем жил и дышал подчас.
Проследи, чтобы по небрежности
Не сгубили иконостас…
Та, чьё имя – не звёзд сияние,
Но спасающий чистый луч,
Удержи на плаву сознание,
Только мнения обеззвучь.
Доверши, ибо так завещано…
Эти строки оформи в стих.
Донеси, как умеет женщина,
И за ранний уход прости…
Та, чьи локоны, точно вороны,
Пробудись и растай к весне,
Дабы впредь на четыре стороны
Разлетался не плач, а смех…
***
Ни одной, ни одной любимой…
Только множество горных рек —
Быстрокрылых, неутомимых…
И пустынный, пустынный брег.
Заплутавшего в этой сини
Не встревожит игра огня.
Все одно не успеть за ними.
Да и стоит ли догонять?
Улетай, убегай далёко,
Златовласая страсть-река.
Не ищи: нет во мне истока,
Вечно бьющего родника.
Обнимай острова и скалы
Утопающих в неге стран,
И ласкай, как меня ласкала,
Отдаваясь шальным ветрам.
Отпускаю: довольно веры –
Замело деревянный мост.
Созидающее химерой
Просвистело и унеслось.
И меняю глаза на иней
Серебристых ресниц и век…
Ни одной, ни одной любимой
Только множество горных рек.
Если мы
Если мы расстанемся по моей вине,
Я угасну в поисках истины в вине
И, не смея более чувства ворошить,
Раскромсаю тонкое полотно души.
Если мы расстанемся по твоей вине,
Станет ночь бессовестней и вдвойне длинней…
Я сорвусь уверенно, как срывалась ты,
И найду пристанище в простоте пустынь.
Если мы расстанемся по вине чужой,
Долго не затянется общий наш ожог.
Выживем, но прежнего счастья не найдем
В нашем доме, вымытом времени дождем.
Если мы расстанемся вовсе без вины,
Будем отражаться мы, но в глазах иных.
Все равно в закрытые двери не войти:
Стихнет стук, останется тишина квартир.
Если мы расстанемся раз и навсегда,
Перепишем начисто черный список дат
И пунктиром выделим день, когда детьми
Мы решили в розовом цвете видеть мир.
Зима
В плену лениво тающих свечей
Пергамент наполнялся красным крапом.
Зима звенела связками ключей,
Бессовестно роняя сахар на пол…
И не спеша запасы расплескать,
Струилась темнота клубами дыма.
Ах, эта ночь!.. Щемящая тоска
Преодолима, но неотделима.
Обледенелый опустевший сад,
Дыши со мной, единственный сторонник.
Ждала меня сирень в цветной короне,
Как дочь в веночке из цветов отца.
Я помню… и от этого больней…
Себя сжигаю собственным напалмом.
В плену идей, оставшихся во мне,
Пергамент наполняю красным крапом.
Круговорот мерцающих светил
Поднялся на дыбы, как огнекрылый
Пегас, вспылил и тотчас темп взвинтил,
Терзая блеском грации и силы.
Метель металась, сотнями плетей
Полосовала скованное тело
И выводила алое на белом,
Намеренно срывая дверь с петель…
Елена Гутник
Гутник Елена Шулимовна
http://www.stihi.ru/avtor/mamalena1
Родилась 1 апреля 1959 года.
г. Днепропетровск. Украина.
ЗАХОДИ
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнём!
(М. Цветаева)
Мороз любую отыщет щёлку
проникнуть в дом.
И ветер воет подобно волку
вновь под окном.
А я у печки с горячим чаем.
И рядом – кот.
Кипящий чайник не выключаем –
вдруг кто придёт.
Призывно светит в ночи окошко.
На свет иди.
Пройти осталось совсем немножко.
Ну, заходи.
После праздника
Пусты коридоры.
В них гулки шаги.
Задёрнуты шторы,
И стены наги.
Блеснёт мимолётно
Дождинка в углу.
А шторы — неплотно.
И луч — на полу.
И в нём, как снежинки
На солнце искрят,
Сверкают пылинки
И тихо кружат.
И это круженье,
Как праздника след,
Души восхожденье
В таинственный свет.
Сын родился
(22 апреля 1987 г.)
Было холодно, мороз – не мороз.
Снег к земле коростой тёмной прирос.
Не снимали мы ни шуб, ни сапог,
А апрель давно шагнул за порог.
Птицы плакали – всё ждали тепла.
Я сыночка в ту весну родила.
И очнулся вдруг апрель, зазвенел,
И росточек молодой зеленел,
Пел скворец – подругу он зазывал.
На руках отец сыночка держал.
Наиль Насыров
Насыров Наиль Фаткуллович
http://www.stihi.ru/avtor/54328875142
Дата рождения: 10 мая 1961 года
г. Первоуральск, Свердловская область
***
Ну, вот и Август – лета грустный сын.
Характер свой нелёгкий он не прячет –
То рассмеётся, словно клавесин,
То вдруг дождями долгими заплачет.
С цветов срывает ветер лепестки,
Вода речная потихоньку стынет.
И скоро осень нанесёт мазки,
Когда приступит рисовать картину.
Сильнее всё бледнеют небеса,
В них облака огромные, как горы,
И всё тревожней птичьи голоса,
Мотивы их наполнены минором.
Но это всё не повод для тоски.
Ведь не беда, что ливень землю мочит
И что срывает ветер лепестки.
Нет, лета срок ещё совсем не кончен!
И Август – это лета третий сын,
Его оно красою одарило.
Играй, играй весёлый клавесин!
Дари тепло, небесное светило!
***
Осень уж не за горами.
Принеся дожди и холод,
Прилетит она с ветрами
В загрустивший старый город.
Бабьим летом две недели
Погуляет по аллеям,
И напишет акварели,
Ярких красок не жалея.
Лишь в надрывном крике чаек
Над Исетскою волною
Будет слышен звук печали
Перед зимней тишиною.
Это будет, а пока же
Тихо август догорает.
Что расскажет, что покажет,
Он один лишь только знает.
Но ещё шумят фонтаны,
И растут цветы на клумбах.
Ни к чему здесь быть незванной,
Осень, погоди покуда
Прилетать сюда с ветрами.
Знаю, ты не за горами…
Облака — корабли…
Облака- корабли
В жару, в холода,
Исчезая в дали,
Плывут в никуда,
Где всевидящий Зевс –
Избранник богов!
В океане небес
Им нет берегов.
Их пути далеки
По воле ветров.
Ничего вопреки -
Удел их таков.
Безвольны они
Века и века,
Снега и дожди
Несут облака.
Рвут ветра паруса
Им нынче опять.
Шторма в небесах
Никому не унять!..
Исчезая в дали,
Забыв про уют,
Облака-корабли
Куда-то плывут.
И вряд ли найдут
Покой и причал.
Их с вечной дорогой
Господь обвенчал!..
Все представленные произведения размещены и на нашем сайте poetkvartal.ru
Чтобы не пропустить следующие выпуски, подпишитесь на рассылку
Условия публикации для поэтов http://www.stihi.ru/2013/09/21/6903
«Квартал поэзии» - некоммерческий проект. Его развитие зависит от нашей с Вами поддержки.
Поддержать «Квартал поэзии» баллами Стихи.ру можно переводом на логин
poetkvartal
Поддержать рублём можно через Яндекс.Деньги
410011953825332
Или через WebMoney
R893075245769
С уважением, редакция
Ольга Шарова (Белых) http://www.stihi.ru/avtor/jkmxbr;
Маргарита Мельникова http://www.stihi.ru/avtor/prima325;
Сергей Сырцов http://www.stihi.ru/avtor/redaktor87.