Было нам с тобой не до смеха.
Ночь ушла, спаковала звёзды
И луну прямо в хлопья снега
завернула, спеша, нервозно...
Лес скрипел во льдах, словно шхуна,
Задевая ветками небо.
И мальчишка, волнующе юный,
тоном взрослого человека
говорил о симфонии белой,
лебединой песне весенней...
В этом возрасте был он смелым
И любил первый раз и последний.
Паруса у шхуны висели,
в дырах порванных, трепал ветер.
Пели жалобную метели,
я о том же ему, в ответе...
И была их любовь фатальной,
похожей на драмы Шекспира.
Помню только, как снег растаял,
и как Бога тихонько молила.
Снова стало тепло и тихо
в светлом мире тех душ воскресших.
Лишь боялись накликать лихо,
говорить о смерти умерших.
И, конечно ж, так было верно,
пусть замерзнет во льду былое,
на краю, далеко во вселенной,
оставляя нам лишь неземное.
До утра злая буря выла,
обломала в лесу свои крылья.
Я люблю, знаю точно, впервые...
Как в "последний" уже любила.