И осень у дверей, и ал закат,
В аллеях, багровея, зябнут листья.
Но можно ли свободу поверять
Свободой совершенного убийства?
Я сам ее смутил. Я подал знак.
Я яд своей души плеснул ей в кубок.
И вот она уже черна как мрак.
В руке топор. У ног ее обрубок.
Она стоит, смеясь, поддевши труп.
Как смерть бледна. Падка на сладость лести.
Сварлива, словно пес. А я был глуп,
Свободу нарядив служанкой мести.
Ей больше не до нас. Ей все равно.
Она идет вперед легко и грозно.
И крутится судьбы веретено,
Которое ломать, похоже, поздно.
Я сам уже не знаю, что творю.
В оковах суеты, цепях амбиций
На медленном огне судьбы горю,
Как все, кто не сумел остановиться.
И вертится Фортуны колесо.
Я вовсе не хотел идти по трупам.
То вниз лечу, то вверх под бой часов,
И стрелки смотрят вслед темно и скупо.
Послушай, мы запутались с тобой.
Напрасно мы по звездам ворожили.
Мы дали всем смертям на свете бой,
А души наш триумф не пережили.
Вино моих грехов крепко, как мед.
С улыбкою присев у изголовья,
Ты скажешь, что теперь не наш черед
Бояться, умирать и харкать кровью.
Ты скажешь, что никто виноват,
Ты веских оправданий мастерица.
Но совесть тянет в ад и бьет в набат,
И прошлое мое ночами снится.
Им хорошо, всем тем, кто пал в бою.
А время все черней и безысходней.
Они давно в раю. А я стою,
Потерянный, у края преисподней.
Бессильны и молитва, и клинок,
И жар в моей груди, и образ светлый.
Молчит на небе Бог. Ну как я мог
Свободу, словно куш, пустить по ветру.
Не лги себе. Я этого хотел.
И осень, как лисица, у порога
Вынюхивает след минувших дел.
Я мелочен. Я зол. Побойся Бога.
09.06.13