Рано. Скрипят неуёмные «дворники».
Надо ли слыть для тебя мне затворником?
Надо ли мне изгаляться в противности,
Чтоб уподобиться всем знаменитостям?
Дремлют в глухом переулке дома.
Пусто. Моя обнищала сума.
Где-то гуляют рассветные истины.
Где я бываю правдивым и истинным?
Там, где строка набежала залётная,
Там, где дурачилась ты беззаботная.
Горьким, как дым от моих папирос,
Кажется даже уместный вопрос.
Собрана, соткана из непохожего...
Только душа оказалась порожнею.
Бабьего лета законы и странности, -
Всё это скопом в моей окаянности,
Но от себя никуда не уйдёшь, -
Не получается – «вынь да положь».
Где-то на краешке чудного острова
Мне захотелось хмельного и острого.
Слабости веры в изломе признания
И бесконечный режим ожидания...
Нам не до выбрыков старых теней.
...И не болей, я прошу, не болей.
Жди, я в осеннюю слякоть приду.
Подпись: дурашливый твой трубадур.