Сквозь блеск морозных расписных окон
или капели, зазвучавшей с крыши,
я все равно любимый мой сезон,
как призрак сна, увижу и услышу.
И потому, и, может, потому
пленительней восходы и закаты,
что сквозь осенней ряби полутьму
я ощущаю ярче дни и даты.
Меня пьянит костров холодный дым
и увяданье лилии и розы,
когда под небом строгим и седым
природа учинит метаморфозы.
Когда с невыразимой желтизной
свой гардероб бульвары наземь сбросят.
И потому в зрачках моих весной
так своевольно вспыхивает осень.
И кутерьма сезонов мне важней,
чем в мире очередность тьмы и света.
Люблю столпотворение дождей,
чтоб слышать свист кнута в порывах ветра.
Чтоб осознав, что умирает год,
мерцающую жизнь свою итожить.
Чтоб каждый раз свой собственный исход
в листве летящей увидать, быть может.
И, может, потому в такие дни
дается с дивной легкостью строка мне.
О, сколько было их! И где они?
Не высечь ни единой мне на камне.
И потому, что отдал миражу
труды и дни, иного не приемля.
И потому не езжу, а хожу,
что чувствовать хочу ногами землю.
Осенний призрак, вечный мой конвой,
где звон и кандалов и поцелуя!
Пока живу, и ты такой живой.
И будешь жить, уже других чаруя.