Этот месяц был именем императора,
Обычной порой убийств и затмений,
Пепелящий жар к нам пришел с экватора,
Он алкал очистительных всесожжений.
Празднолюд ходил с закопченными стеклами,
И со смехом глядел на небесный стыд,
Гадатели выставляли себя мефистоклами,
Предрекали, что сгинет обрыдлый быт.
Но увы, постороннее тело небесное
С одинокой Землей не пошло на контакт,
Жизнь как сплетня текла, утомительно-пресная,
И на небе не ждали уже катаракт.
Вместе с тем, этот месяц был важным событием
Для отдельных людей, изживающих век,
Годовщиной кому-то, кому-то открытием,
А кому-то закрытием высохших век.
И над каждой судьбой золотое светило
возгоралось, и души людей о п е к а л о,
Восхищало кого-то, кого-то слепило,
Но для всех бескорыстно себя отдавало.
И я ждал, когда солнце придет с Индостана,
А когда на закате провожал его нимб,
Меня вдруг осенило : нет желанней романа,
Чем роман платонический между мной и Ним.