ОТРЫВОК
Аполлинер Тома де Бри
особа редкостной породы:
для тех он выжига и лодырь,
но бонвиван и сибарит
для этих. Прочим - мот, бретёр,
адепт вакхических неистовств.
И угораздило же в спор,
возникший между двух министров,
ему ввязаться! Речь зашла
о добродетельных невеждах,
о просвещенном зле в одеждах
невежд и о природе зла.
Удачней темы не найти, -
в ней всяк и сведущ, и подкован,
хоть и не слишком образован
и счесть не может до пяти, -
а потому, Аполлинер,
не к месту помянув Приапа
(с Приамом спутав) лицемер
в одном пассаже с Римский Папа,
употребил. Скандал, возня,
дуэль, арест, побег, погоня,
полгода в сумасшедшем доме
и год в тюрьме, потом столбняк,
выздоровление, изгнанье…
Аполлинер Тома де Бри,
о коем слухами Париж
и нынче полон, в назиданье
словоохочему Дюпре
укоротил себе на четверть
язык! Мол, коль остёр, подрежь,
не жди, болтун, покуда черти
за дело примутся! Его
при встрече я узнал не сразу.
Он толще стал в четыре раза
(ну, или около того).
Разговорились с ним: арест,
полгода в сумасшедшем доме,
тюрьма, изгнание, Вайоминг,
Канзас, Небраска, переезд
в Чикаго; доки, морг, почтамт,
потом Агентство Пинкертона.
К пятидесяти двум годам
заначка в банке, дом (с балкона
прелестный вид на Мичиган),
жена, кухарка, трое внуков,
а чтоб не заедала скука
рыбалка, покер и... стакан.
Но без ненужного азарта!
Аполлинер Тома де Бри
во избавленье от хандры
уж если и продует в карты,
то пару долларов всего;
попойка с ним идёт не бойко;
да и с удилищем его
в неделю раз увидишь только…
Он рассудителен и строг,
во всём и всюду знает меру;
последуй Джордж его примеру,
ни заточение в острог,
ни оскорбления, ни порка,
не нанесли б душе урон.
Душою закалился б он,
и ледяной покрывшись коркой,
едва ль рассудочность презреть
ему бы сердце повелело,
едва ль случилось лицезреть
тогда б и мне нагое тело
меж грозно пенящихся волн,
и слышать, как с утра до ночи
набат неистовый грохочет,
благословляя произвол!