***
В паре шагов от груды мертвецов,
расстрелянных тому назад минуту,
сидели мы на рельсах в ожиданье
отправки санитарного состава.
Хотелось убежать из тесной мышеловки,
поскольку опыт горестный
сомнительной свободы
со страшной явностью перерождался
в то головокружительное чувство
блаженства, не имеющего веса.
Но только его время не пришло.
Это не мужество:
чтоб ни о чем не думать,
я слушал треск ритмический огня.
Горела крыша зала ожиданья
и между клубов дыма пролетали
комочки белоснежных облаков.
Но прочь всю поэтическую ветошь
метафор, рифм,
коль леденяще жизнь голым - гола.
Они лишь ожидали отправки поезда
и через наши головы бросали в его окна
брызги шампанского.
Бывают, вероятно, сильнее ужасы,
чем этот был тогда,
вблизи уверенности, уменьшавшей страх
и оставлявшей каплю любопытства.
Но если существует счастье жить,
и жить на сей земле,
у нас нет выбора,
даже при всей корысти
хоть издали взглянуть на свою смерть.
Тогда была весна
и были ей открыты
все вешние сиреневые карты.
***
В полдневный час на Белую субботу
мы знали две минуты тишины.
Тогда с мокрых ветвей
брызнули краски
для женщин,
быть желающих красивей, чем давеча,
и нерешительно вносивших свою прелесть,
куда ни попадя.
Две минуты только,
но и они принадлежали мертвым.
Куда же я тем временем спешил,
когда они принадлежали мне?
Ах, да! Теперь я знаю!
Воспоминания умерших о живых
тянутся вечно.