Белое небо,
бескрайний заоблачный фронт,
Солнечный полог
лучами накрыл горизонт,
Пышно и твердо
аккорды взрывает оркестр
Всем, кто навеки
внесен в поминальный реестр.
В легкой сорочке
размашист и смел дирижер,
Скоро начнется
последний парад — приговор.
Гвардия в белом.
Каре батальонов и рот,
Речь Командира
с холодным достоинством ждет,
Сдвинуты плечи,
медали заслуженно в ряд,
Старые раны
на этом плацу не болят...
Тает и рвется
уставший под солнцем мираж,
Пусть доиграет
торжественный встречный марш!
Палочка — вверх и.....
Обрушилась вниз...
Смирна-а! —
Взлетел генеральский каприз.
И монотонно
прочтя Приговора абзац,
Позднюю правду
безжалостно бросил на плац.
Смирна-а!
Четырнадцать тысяч во фрунт
Каждое слово,
как выстрел нацеленный, ждут.
-Воины, братья!
Теперь до скончания дней
Белое небо —
прибежище ваших теней,
Черным погостом
вам стала земная юдоль,
Канули в прошлом
все ваши надежды... и боль...
Бьет родниками
горючая память из слез,
Налит до края
и выпит до дна третий тост...
Медленно, долго
слова повторял генерал:
-День вашей славы,
немеркнущей славы настал!
Знайте, вас помнят,
вы совесть Великой страны,
Даже такими
вы ей словно воздух нужны.
Сдержанный голос
чеканил отточенный слог:
-Воины, братья!
Вы честно исполнили долг!
Вырвалось эхо...
Рассыпался прахом доклад...
Шагом армейским
грохочет по небу парад,
Руку к фуражке
победно поднес генерал,
Слезы гордыни
в бесцветных ресницах сдержал.
Славное войско
и лучшие парни страны,
Кто же вы нынче,
на выдохе лютой войны?...
Холоден ветер,
безжалостно бьющий в лицо,
Время безмерно,
замкнулось в тугое кольцо,
Кончились сроки,
закрыты навечно глаза...
Браво оркестру!
В его партитуре гроза!
Взвейтесь штандарты,
отдайте последний салют!
Четырнадцать тысяч
домой никогда не придут...