Возможно, Профессор попытается выяснить,
что не так с нашим небом.
Шейн Джонс, "Остаемся зимовать"
...А я стал ненужной жертвой, скажет Февраль,
Совсем бесполезной жертвой, скажет Февраль
И будет, одетый в саван цветов и трав,
Безвозвратно прав.
***
На дне фарфоровой чашки – воздушный шар.
Летать – это чудно, Бьянка, моя душа.
Мы будем сражаться, Бьянка, за луг и сад,
За их голоса,
Мы будем тебя беречь от грусти и бед...
Так, помнится, я однажды сказал тебе,
Когда белый сумрак ломился в наш старый дом,
Ревел за окном.
Ведь страшно, если нет солнца над головой
И снежные иглы пронзают тебя насквозь,
Едва за порог. И чем больше проходит дней,
Тем верить сложней.
Вот потому-то, дочь моя, мне не жаль:
Февралева кровь грязней моего ножа,
Запачканного этой кровью. (Да чей был нож –
Не всё ли равно?)
Теперь же есть новый город за тем холмом
И два новых солнца в небе. И каждый дом
Раскрашен Июнем в зелёный и золотой,
Черта за чертой.
И мы полетим с тобой, милая, полетим,
И все чудеса нам встретятся на пути,
Какие захочешь... Но та, что разбила лёд,
Печально вздохнёт.
Вот же вам новый город, скажет она,
И два новых солнца в небе, скажет она,
И всё, что смогла, я сделала ради вас –
Сложила слова
В иную историю. Стёрла за смертью смерть,
Раз уж ему самому теперь не суметь.
Ведь если писать о беде, то будет беда...
Я помню, тогда
Февралевы руки дрожали над каждой строкой...
Но кто же поверит, зная, кто он такой,
Что не было мне на тысячи миль вокруг
Родней этих рук?..
...19.02.2014