И она, так безумно любившая яркие краски,
Вдруг наденет сутану и смоет с себя лучи,
Отыскав на рассвете и Бога, и ржавую связку,
Отомкнет все ворота затем, чтобы стать ничьей.
И когда разбегутся солдаты по старым широтам,
Он посадит у входа волков, чтоб она не пришла,
А предчувствие смерти столкнет его с ликом в киотах -
Он поймет, что она не ушла, а сгорела дотла.
В тот момент его губы захватят последнее время,
И оно отыграет внутри свой лиричный ноктюрн.
Вот тогда этот город прославят сродни Вифлеему.
Вот тогда эту местность украсит отчаянье урн.
06.01.2014
© Шишкина Елена, 2014