Я пишу в пустоту, и как будто - кто знает -
Я, возможно, птенец, что гнездо разоряет;
Тот, что тщится взлететь - вот и сорит трухою, -
Не разрушить гнезда, не найти в нем покоя.
В нем найти можно лишь пережитые весны;
И сгоревшие перья, и шепот колесный;
И всё вертится в круге, что нам очертили, -
Где скрижали и много просеянной пыли.
Эта пыль, что мечтала когда-то о звездах,
Эта пыль тех живых, что теснилися в гнездах,
Только круг этот замкнут, не будет другого,
Круг гнезда, где родился, удела земного.
И ты знай, что порвать, побороть эти путы
Сможет лишь существо из огня, лиха, смуты;
Чтобы феникс взошел и возникнул из пепла, -
Надо, чтобы сначала природа ослепла.
Эта птица разрушит гнездо родовое;
И воздвигнет пространство другое, иное;
Новый вид, новый всплеск, все, о чем ты молился,
Новый жанр, новый путь, и полет, что лишь снился.
Мы прописаны четко резцом на алмазе,
Мы мечтаем, природой повергнуты наземь;
И когда-нибудь нас вытрут с карты резинкой,
И смахнут с края глаза слезинкой, песчинкой.
И другое пойдет, полетит к небу племя;
Ему время, и время разбрасывать семя;
Прошагать и разрушить, разбить и построить,
Струны вырвать, а после связать и настроить.
Род наш вырос, спланирован сталью и точкой.
Мы идем, как написано - строчка за строчкой.
И все те, кто шагает не в такт и не в ногу,
Лишь готовят грядущему роду дорогу.