становишься добрее и молчишь,
не загибаешь палец, отчего-то
вдруг вспоминая, где забыл ключи,
на самой середине пересчёта
вечерних сигарет, и тишину
взапамятно вскрывает зябкий скрежет
немого механизма - так, прильнув
к стене, в часах безвременье забрезжит,
задребезжит пружинкой, - но пока
на звук сориентируешься точно,
всё вздрагиваешь, как от сквозняка,
от тёмного беззвёздного глазка,
маньячащего в скважине замочной