Волкову

 
Сложить плавники и двигаться по теченью, выскабливать воспоминания, словно плесень. Я знаю искусство красивого отреченья, я помню звучание сотен печальных песен. Я помню прошедшие лица, года и клятвы, отложенные в сознании, как икринки. И нет в подчинении боли ни лжи, ни правды, лишь гордая память порой умерщвляет бритвой. Попробуй сломи ее, дерзкую, волевую, воительницу за право остаться в теле, когда горловые молитвы уходят всуе и нервное напряжение на пределе, когда не играет гитара, не вьется дым над костром и не шепчется ветер в его ладонях... И утро – не утро, а в частности поединок рефлекса забыть человека с инстинктом помнить. Дрожащая кисть проникает хвостом в бумагу, искусственный цвет наполняет сосуд рисунка. Тебя. Никогда. Не. Случится. И все, что надо – досрочное освобождение от рассудка.

Время не знает пощады – не бьет, не лечит. Нейтральный Судья, мировое пересеченье. Холодной волною накатывается вечер, изношенный город уходит в его теченье. Обычные люди. Обычная четверть года. Обычное дело. Сложить плавники, спуститься на самое дно, затеряться в ночном потоке.

И слышать, как память щекочет мои ресницы.