Друг в горы уходил. Не мог иначе.
Адреналина вкус манил на вертикаль.
Я оставался в домике на даче,
Смотреть телевизионную «эмаль».
Он мерз в ночи, укутавшись в штормовку.
К вершине шел, по леднику скользя.
На скалы лез, в кровь, раздирая кожу,
Чтобы увидеть сверху облака.
Он видел мир с вершины покоренной.
Не то, что видят снизу облака.
Ведь кто-то скажет: «Он умалишенный.
Зачем ему такая маета»?
Безумство храбрых барды воспевают,
И сердце Данко вдаль манит горя.