Когда до дзыгу истечёт мой срок,
Когда холоднодушная судьба мне оборвёт,
От ветви жизни тленной
Багряный и иссушенный листок
Последний…
Когда мне белый свет слепящею косой,
Чертой перечеркнёт седая смерть,
Когда, всему воздав, последнюю мою
Хмельную чашу жизни допью до дна,
Тогда (надеюсь встретить этот миг глаза в глаза)
Умрёт во мне мужчина, лишь тогда.
Я оглянусь, переступая жизнь,
Успеть узнать, успеть понять причины:
Когда и где, и как
Из юношей рождаются мужчин?
Тогда ли,когда от отчего порога
Уводит в белый свет
Прицельно, как в копеечку, дорога?
И да, и нет…
Тогда ли, когда так трепетно и нежно
В руках забилась женщина?
О, да, и снова – нет….
Тогда ли, когда хмельную чашу терпкого вина
Сам твёрдою рукой отставил в сторону,
Друзьям сказав: «Пора!»
Конечно: Да. И всё же - Нет!
Тогда ли?
Когда вдруг ощутил, и понял навсегда,.
Что слаще и вкусней всего - вода,
Лишь каплю уронив от самых губ
На подбородок и себе на грудь,
На потом просолённую рубаху…
Спасибо, что не голову на плаху…
Похоже, Да!... И – нет.
Или тогда, когда, сопроводив жест краткий
Словом грубым мата…
Бестрепетно последних два глотка
Отдал в солдатской фляжке мятой,
Чтобы смочить святой и влажной ватой,
Лицо и губы злейшего врага…
Бесспорно, и тогда.
Но вот, когда ты робкою рукой
Из рук жены возьмёшь несмело сына,
Притронувшись к его щеке небритою щекой,
Вот, именно тогда, без видимой причины,
Рождаются вдруг сразу два мужчины.