Есть вариации ума,
Или безумия (как будет вам угодно),
Не разберешься, где в них свет, где тьма,
Чем занят мозг, а в чем еще свободен.
Теперь ведь сделался так моден
Прием смещенья всех начал,
(Что делать? Век к тому примчал!)
Есть вариации ума,
Или безумия (как будет вам угодно),
В таких умах наития с небес,
Послания далеких звезд Вселенной.
Причудливо сливаются с тем бренным,
Что на земле нам шепчет бес
Такую вариацию ума,
По-моему, имею я сама.
Передо мной, по случаю, две книги:
Иосиф Бродский и И.А.Скворцов...
Не знаю я названья тому мигу,
Когда два жанра в единеньи слов
Так пылко обнялись в мозгу моем, столь странном,
Нет, это не входило в мои планы
Читать их вместе и сопоставлять,
Я даже не могла предполагать,
Что казус этот может приключиться.
Но обстоятельствам пришлось мне подчиниться,
Раз так случилось - выход тут один:
Презрев благоразумие седин,
Я пребываю в редкостном экстазе
И в каждой книге, в каждой ее фразе
То нахожу, что жаждала душа.
Мне вникнуть бы, подумать не спеша,
Но нет, глотаю presto-presto строчки
Все замечая, даже точки,
Не говоря уже о том,
Что оба пишут об одном:
А именно о жизни в рамках onto.
Бокал мне в руку - крикну “pronto,
Ах, ах и, может быть, ура!”
Да, книги эти - перлы. Мишура
Их не коснулась. Слишком строгой
Была к сентенциям изложенным дорога,
Верней, дороги. Бродский шел путем
Извилистым в прямом значеньи слова,
Он исчезал, являлся снова,
За поворотом набирался сил
И в клюве новый опус приносил.
Скворцов работал за столом,
Бродя по коридорам и палатам,
В больничном будничном халате
Упорно думал о своем.
Извилистость ума его вела,
За черепными сводами чела.
Но несмотря на эти расхожденья,
В единой точке их сошлись движения,
Они сумели поклониться теням,
И показать грядущим поколеньям,
Что в смерти - жизнь, а в жизни - снова смерть,
Что глупо нам в беспечности посметь
Транжирить эти миги превращенья
На бесполезность времяпровожденья.
Уж лучше муки и сомненья,
Уж лучше странные виденья,
Огонь, метания и плахи,
Чем плен застольев, скуки, страхов.
Как щедро можно мыслью одарить,
Открыть Сезам и обнажить масштабы,
И пусть себя я ощутила слабой
И недоучкой (это ль не беда?),
Я стала смелой. Так, как никогда,
Я утверждаю, что к познанью страстью
Равна обоим гениям. Напастье!
С амбицией такой недолго и пропасть...
Но, как бы ни было, теперь я - часть
Того, что эти книги мне открыли.
В тот вечер выросли неслышно крылья,
Которые видали черепаха,
Да малая игривая собака,
Да хомяки, затеявшие драку,
Да уцелевшие на блюде раки,
Столь красные, как и мое лицо.
Я вышла остудиться на крыльцо,
Поскольку в Отдыхе событье это было,
И - полетела, чтоб лицо остыло,
И буря успокоилась в душе.
Спасибо памяти: на этом вот туше
Она сработала по собственным законам.
Я благодарственным ответила поклоном
Ей, Бродскому, Скворцову и себе.
Пусть изложила я все так себе,
Зато правдиво, дерзко, точно.
Желаю будущему в прошлом
По разным головам бродить,
Искать исток и находить,
А прошлому - в грядущем. Все равно!
А я прощаюсь. Больше не дано
Держать в узде трепещущую руку.
Пойду и, как смогу, перескажу все внуку.
Зима. 2001.
Отдых