На Поклонной горе, я родился там с братом,
Как две капли похожи - мы с ним близнецы,
А в пять лет уж война! Мы играли в солдаты,
А наш дом разбомбили в крестах подлецы.
Звук противный и вой у чужих самолётов,
И стрельба, и разрывы, дрожала земля.
Мы запомнили с детства ночные налёты.
Исковерканных судеб в слезах тополя.
Мы с сестрою втроём, сжавшись вкруг, согревались
В неказистом на вид (будкой звался наш дом),
И под стук поездов все мы живы остались.
Выживали войну, да и после с трудом.
Мы освоились быстро, нет звона трамвая.
Рядом Нерская речка впадает в Москву.
Мы растили картошку.Еда мировая
В кожуре и без масла! (Уж я не совру).
Ну а школа Московской железной дороги
Через поле за церквью у края села.
Нам казалось тогда, относились к нам строго.
К Конобеевской школе тропа лишь вела.
Друга за друга стеною мы с братом стояли,
Перелески познали, овраги, поля.
Конобеево с Расловым близкими стали,
Воскресенск и района в округе земля.
Стук колёс, костыли, ветка справа - то слева,
Разудалый я парень, "кудряш" - баянист.
И для сердца со школы есть верная дева.
И не знаешь как путь твой извилист, тернист.
Знаменит был оркестр наш, гремел по району,
Постановки "Цыгана" и прочих прошли.
Воскресенский старался на радость любому,
Чтобы песни и ноты до сердца дошли.
Год за годом летели, и мы подрастали,
И за выпуском нашим других череда.
По району в футбол мы места занимали,
Был директор наш Сухарев с нами всегда.
Каждый помнит всю жизнь свои школьные годы,
И в лицо, и по имени учителей,
Но летят так года и как вешние воды
Нас несут в море жизни быстрей и быстрей.
Три путёвки всего нам на школу достались,
И две в лётное брату и мне вручены,
А Царёву в Морфлот как отличнику дали,
Адмиралом он стал у морей и страны.
Поезда мы любили, сильней - самолёты.
Из училища лётчиком вышел Стрижков.
Выполнял я сложнейших заданий полёты.
Я был зорче всех птиц, и ночных даже сов.
С неба я защищал нашу с вами Отчизну,
Чтоб никто не посмел вновь бомбить города,
А баян всё со мной и жены укоризна,
Но весёлый характер мой с детства всегда.
Не за песни и танцы меня награждали,
Знает Орша о том, да и мой экипаж.
И от Родины есть ордена и медали,
Как по рельсам стальным был мой точен вираж.
Вот минуло за сорок, жена всё встречает,
Все волненья мои отразились на ней.
Трое деток с порога меня привечают,
Нет дороже семьи мне своей и родней.
Повышенье по службе, за всё отвечаю.
Подчиняются мне корпуса и полки,
И чужой самолёт далеко примечаю,
Если что, сразу в небе орлята - сынки.
С самолётов пускают отлично ракеты,
У народа надёжный ракетный есть щит.
Я желаю, чтоб целью лишь были макеты ,
И в умах путь войны навсегда был изжит.
Мой братишка в долгу у меня не остался,
По глазам не прошёл, стал крылам инженер.
Он и с небом моим навсегда побратался,
И в работе, и в технике многим пример.
Он Россию измерил до самой Камчатки,
У границы у самой его рубежи.
Мы для Родины отдали всё без остатка,
Подполковников званья поди заслужи.
Получил я квартиру в Москве в новом доме,
Но тянуло туда, где учился и рос.
Разве можно забыть, где я спал на соломе?!
Я душою и сердцем к селу вдруг прирос.
На заслуженной пенсии снова работа,
Дом за домом построил, в мозолях рука.
Дети взрослыми стали, а мне же забота
Не заилилось русло б, не сохла река.
Вот спасибо отцу за закалку такую,
На работе я снова и езжу в Москву.
Поезда, поезда! Я о небе тоскую,
И под стук пар колёс всё гляжу в синеву.
Ах, Москва! Город мой, ты мне близок и дорог.
Стала ближе, родней магистраль Октября.
У Поклонной горы, где был дом, лишь пригорок,
И встречает меня через день здесь заря.
Жаль не видят они, и отец мой, и мама,
Что нам за шестьдесят, мы в рабочем строю.
Есть понятие Родина - это не мало,
А баян мой играет, и с ним я пою
О душе, синем небе, любви, о России.
Подпевает мне брат. Он такой же седой.
А глаза у нас с братом по-прежнему сини,
Да и взор одинаковый и молодой.
(Посвящается штурману авиации Стрижкову В.М.)
2001год