Вот взбираются в тёмный проём
вверх по развалинам
куклы раненые...
Ничего, что рушится дом,
куклам хочется знать,
что вверху, на краешке том,
можно увидеть и чудо какое позвать...
Вереница кукол за падающим кирпичом
не устаёт карабкаться
к свободному небу
у лужицы терракотовой с чётным цветком,
где будет легко дышать...
Где сбудется кукольный бог
и к сорванным шеям
болтающиеся головы пришьёт...
И про запас каждой кукле подкинет
завязку ног,
пищалки починит:
пусть каждая громче
во славу израненную поёт!
Оно ведь легче, без рук и без ног вещать.
И благостная высота ждёт
пропастью за чёрным цветком,
где за каким-нибудь каменным огоньком
валяется вздорно соравнная
кукольнвя прядь
безжизненным колтуком.
Вереница кукол, пораненных
в чёрный прогал в стене,
по кирпичам, словно во сне,
по небесным окраинам
то ли вскарабкается, то ли падает,
то ли всплывёт...
В тереме на волшебной сосне,
накуренный и напаренный,
радуясь солнцу, жизни, весне
Кукловод
виски пьёт, завершая кукольные сценарии,
играя в народ.