Автор гость Филипп Вурм — перев. А.Румянцов
Юрген Эмке, пожилой смотритель, единственный уцелевший из старшего поколения
работников школы - их всех омолодили, и особенно женщинами - робко
поднимался по грязным ступеням школы на третий этаж. Кто-то ему доложил, что
там, в туалете, ученики колются (наркотиками). Это было не впервые и не удивило его. Но по
обязанности он должен был хотя бы формально проявить ревность к
происходящему. Юрген принадлежал к старой немецкой породе - аккуратный,
трудолюбивый, законопослушный и пунктуальный, с чувством омерзения смотрел он
на стены, размалеванные графити, на потерявших человеческий облик учеников,
постоянно визжащих, дерущихся и выкрикивающих неприличные ругательства. И на
девочек - если этих маленьких шлюх так можно назвать, и мальчиков -
эгоистичных, избалованных отморозков. Повсюду валялся пластик от колы и
обертки от жвачки и сладостей. По дороге наверх на него дважды налетели
несущиеся вниз ученики. Чтоб они извинились, он уже об этом не помышлял.
Напротив, они обругали его "старым говнюком, толкущимся на дороге". Слава
богу, не пустили кубырем с лестницы. Пробравшись опасливо наверх, он увидел
разгоряченных юнцов, вывалившихся из девичьего туалета. Заикаясь, он сделал
им тихим голосом замечание. Ведь он обязан исполнять свою службу. В ответ он
услышал: "пошел в жопу, старый мудак. Ты что, не слышал о гендере? Теперь
туалеты общие!" Нет, он конечно слышал об этих мерзких нововведениях, смысл
которых был ему абсолютно непонятен. Но он не мог к этому привыкнуть. Он
понимал, что Германия проиграла войну, что пришли американцы и стали их
перевоспитывать, выгонять из сознания понятия "родина", "отечество".
Американцы принесли джаз, разврат, толерантность, плохие вкусы и манеры и,
наконец, голливудское кино. Почему-то немцы стали вымирать, забывать своих
писателей и композиторов. Семья стала разрушаться, люди становились
одинокими. После короткого экономического взлета, мотивированного
американскими бумажными кредитами, начала ползти вверх безработица. У Юргена
были дети - сын и дочь, оба уже дважды разведенные. Сын не имел контакта со
своими детьми, потому что их матери (сына бывшие жены) все делали для того,
чтобы не допустить этого контакта. По суду отец имел право на встречу с детьми
один раз в две недели. Но ни разу ему не удалось этим правом воспользоваться.
То дети были якобы больны, то в отъезде на каникулах, то еще чего-то.
Фантазии у воспитанных американцами феминисток не было предела. И вообще,
кому это нужно было, чтобы все против всех вели постоянную войну, думал Юрген. Дети против
родителей, родители против учителей, учителя против детей, трудяги против
предпринимателей, некурящие против курильщиков, извращенцы против нормальных,
женщины против мужчин и т.д. И все попались на эту войну и ввязались в нее.
Юрген неуверенно зашел в туалет и увидел в углу юнца, сношающегося в позиции
"сзади" с девицей лет одиннадцати. Юнец, с перекошенным похотью лицом,
метнул в него злобный взгляд, и Юрген вылетел пулей из туалета. Не то что бы
он испугался, но ему было больно за это потерянное поколение и противно
одновременно. Он думал о скором освобождении - уходе на пенсию.
Глава 2.
В это время в первом классе шел урок секспросвета. Молодая училка Штеффи Дунш
с желтым клоком на голове - под панка, призывала малолетних детей взять в
руки макеты полового члена и натягивать на них презервативы. Одна девочка
упала со стула. Ученики повскакали с мест и бросились к девочке. Училка
раздраженно крикнула, "что случилось, что с ней?" "С ней случился обморок" -
сказал смышленый Михаил Краузе. Училка налила воды - раковина была в углу
классной комнаты, и, подойдя к упавшей девочке, вылила ей грубо воду на
голову. Девочка пришла в себя, сжалась смущенно и боязливо и смахивала с глаз
текущие струйки воды. Училка резким жестом поставила ее на ноги и сказала
классу ее обождать, пока она утрясет проблему. И буквально потащила за собой
испуганную девочку в учительскую комнату. Усадив девочку на кожаный диван и
закурив сигарету, училка стала куда-то звонить. "Это служба защиты детей?" -
визгливо спросила она. "Да, а что случилось?" - ответила служба. "Как тебя
зовут?", отвернувшись в сторону девочки на диване, прошипела училка.
"Марианна Шелль" - тихо ответила перепуганная девочка. "Алё, Вы слушаете? У
меня на уроке секспросвета Марианна Шелль упала в обморок". "А сколько ей
лет?" - спросила служба. "Неполных семь лет. Вы слушаете? Я хочу поставить
вопрос о неправильном, слишком мягком воспитании Марианны". "Мы Вас поняли,
мы приедем сейчас за девочкой". "Я хочу к маме" - стала плакать девочка,
зажавшись в угол дивана. "Сейчас приедут дяди и тети и отвезут тебя к маме" -
сказала училка. Через несколько минут в дверь учительской постучали и вошли
дама с жестким выражением лица и полицейский. Дама сказала полицейскому,
чтобы он с девочкой подождал ее внизу. "Я хочу к маме" - заплакала навзрыд
девочка. "Сейчас, сейчас они отвезут тебя к маме. Иди с дядей полицейским.
Там ждет машина" - сказала училка. Девочка неохотно и плача вышла с
полицейским, а училка стала говорить, что девочку надо немедленно отдать в
другую семью или, может, даже в специальный интернат, где ее не будут
насиловать излишней любовью. Строгая дама соглашалась и озабоченно поматывала
головой.
Глава 3.
Жозефина Рёмхильд, двенадцати лет, из шестого класса общей школы сегодня не
пошла в школу. Мать заметила у нее странное округление живота и направилась с
ней к детскому терапевту. Та установила беременность на четвертом месяце.
Терапевт успокоила взволнованную мать, сказав, что с такими случаями к ней
приходят почти каждый день. Учитывая несовершеннолетний возраст дочери, она,
как мать, имеет право написать заявление на аборт. Мать сразу же потребовала
бланк, и врач продиктовала ей короткий текст заявления. Мать Жозефины была в
разводе с ее отцом. Он как раз подал в суд, чтобы добиться свиданий с дочкой.
Мать этого очень не хотела. И если он, не дай бог, узнает о беременности
малолетней дочери, то его адвокаты смогут это использовать, обвинив ее, мать,
в халатности и недосмотре за ребенком. Они попытаются ее лишить родительских
прав. Потому надо действовать быстро и решительно. Врач сразу же назначил
Жозефине сдать необходимые анализы, прежде чем она ляжет на операцию аборта.
Мать нервно спросила, когда будут результаты анализов. Врач сказала, через
неделю. Потому что очень много пациентов с этой проблемой. Ничего не
оставалось делать, как ждать бесконечную неделю. Мать решила пока быть с
дочерью ласковой и не делать ей никаких упреков. Она боялась, что та может
убежать к отцу. В этом возрасте они все непредсказуемые. Мать повела дочку в
кафе "Мороженное" и с наигранной добротой позволила Жозефине заказать все,
что она хочет. У Жозефины это был уже третий парень, от кого она по несчастью
забеременела. С первыми двумя все обошлось, потому что они всегда надевали
презервативы. А третий, турок, принципиально от этого отказался. Он ее
уверил, что он знает как предохраняться без презервативов, а если она все-
таки забеременеет, он не откажется от ребенка. В его культуре любят детей. Он
намеревался Жозефину в скором времени познакомить со своими родителями,
которые дружно жили уже многие годы и имели кроме него еще пять детей. Все
это вертелось сейчас в голове у Жозефины. Она не знала, хочет ли она оставить
ребенка. Ласковость матери удивила ее и Жозефина решила с ней поговорить об
этом. Ты что, с ума сошла, замахала руками мать. Ты испортишь себе всю жизнь.
Ты еще молодая, совсем не жила. Ты не представляешь, что такое иметь ребенка
- ночью не спать, постоянный плач и грязные пеленки, больной животик, жизнь
собаки на привязи. Я знаю, сказала Жозефина. Нам в школе на уроке
секспросвета давали играть с куклами, которые постоянно плакали. Всех девочек
это так напугало, что они поклялись никогда не иметь детей. Ну, вот
видишь, сказала мать, …ешь мороженное. Жозефина стала безразлично ковырять
ложечкой в большой горке, напоминающей волнистую, политую взбитыми сливками
башню. Наступило долгое, напряженное молчание. Плохо вас там просвещали,
подумала мать, но вслух не сказала.
Глава 4.
Не через неделю, а уже на третий день позвонили из амбулатории, где были анализы
Жозефины, и сказали, что фрау Рёмхильд - мать Жозефины - должна срочно прийти в
амбулаторию. Мать почувствовала что-то недоброе.
Она тут же поехала в амбулаторию. Врачиха, окинув ее ледяным взором, сказала,
что Жозефина заражена спидом. Только этого еще не доставало, плаксиво вскричала мать,
подняв руки с сжатыми кулаками и энергично тряся ими в воздухе. Тише, тише,
сказала врачиха. Вы понимаете, что если она имела еще с кем-то половые контакты,
то и они заражены. Мы обязаны сообщить в полицию. Мать Жозефины была в отчаянии.
Теперь точно отец дочери все узнает и начнется…
В результате допросов выяснилось, что Жозефину заразил не турок, а предыдущий
юнец. Он был так называемым бисексуалом и вращался в гомосексуальной среде.
Жозефине он об этом ничего не говорил, и вообще, она пробыла с ним вместе
недолго. Саму Жозефину охватил ужас при мысли, что через нее заразился добрый
турок. Что будет с его родителями, когда они об этом узнают!
Продолжение следует: