Первое отделение приступило к работе: ломами, кирками пробивали промёрзшую землю. Другие разожгли костёр, отдыхали после длинного перехода, грелись, кипятили воду, кушали сухой паёк. Через полчаса поменялись, солдаты второго отделения продолжили долбить землю.
В заледеневшем грунте образовалась яма 3 на 2 метра, и в глубину в метр. Дно забросали толстым слоем лапника, на него улёглось первое отделение из восьми бойцов, лицом кверху, они служили, своего рода, матрацем для второй шеренги, которая укладывалась поверх них, поперёк. Боец аккуратненько с краю вытягивался в струну и перекатывался со спины на живот поперёк внизу лежащих к середине, таким образом заполнялись пустоты. И вот тут двойной слой «матрацев» придавливало собственными телами третье отделение… Вдобавок поверх себя покрывали плащ палатками в два-три слоя, чтоб укрыться от пронизывающей метели, от проникновения снега. Такой «слоёный пирог» из человеческих спин, животов, бёдер, и ног в сапогах служил гарантией, чтоб при 30-тиградусном морозе никто не «дал дуба» во сне, или не отморозил конечности.
Кое-то умудрился заснуть, не взирая на вынужденное неудобство, кто-то застыл как мумия, боясь потревожить товарищей. А те, кто лежал сверху, дрожали от холода, но стоически терпели и ждали своей очереди оказаться внизу. Ворочались только верхние, нижним рядам даже почесать за ухом ни-ни, были зажаты со всех сторон. Ноги и руки отекали, и потому минут через 40-50 все вылезали наверх делать гимнастику.
Потом верхние ложились вниз, средний ряд вновь оказывался в привилегированном положении, а нижние превращались в дырявое одеяло, которое могло источать тепло жизни. Так они спасались от лютого мороза, лежали штабелями до команды: «Подъём!» И с утреца, плохо выспавшись, кое-как отдохнув, топали на запад добивать фашистов.
Записано со слов фронтовика
Валентина Даниловича Корсовского