Восемьсот километров витухи, тугих проводов,
Сводит ноги,
А я шлю проклятья сидячим вагонам,
Кто-то мучает песни начала тридцатых годов,
Подвывая немного печально на слове «казенный»,
Поперхнувшись неловко надуманным словом «стукач»,
Обращаясь в припеве к уже не любимой Галине,
Он в начале куплета просил ее «дура, не плачь»,
И почти ненавидит, дойдя до второй половины.
Я бы вырвалась вон, но в проходе несут кипяток,
Допотопные яйца, журналы, игрушки, газеты,
Оставляя в хвосте недостаточно тонкий восток,
Я уеду к тебе получить свою капельку света.
Здесь паршивая слякоть, погода такая же дрянь,
Как у нас, только воздух грязнее, серее и хуже,
По вокзалам таскается та же немытая пьянь,
Неуклюжих людей, поминутно ныряющих в лужи.
Я сама не сужу, говорят, что ваш город в огне
Меркантильных желаний, страданий, обманов и выгод,
В этом городе ты,
и поэтому кажется мне,
Что приехать сюда на денёк мой единственный выход.