Там было сыро и темно,
Царапались о листья капли,
Движенья ветра смертью пахли,
Которая произошла давно.
И сквозь ажурное литье
Мерцали глазки незабудок
И гравировки: «… не забуду…
Покой… день ангела её…»
И папоротник оперял
Подножья памятников ветхих.
В честь вечной памяти и верной
Крапивный холод полыхал.
И мнилось, где-то средь могил
Какое-то живет мечтанье,
И чье-то «легкое дыханье»
Мир где-то рядом растворил.
Здесь запретили хоронить,
Но хоронили, только реже.
Я думал, озираясь, где же
Поминовений рвется нить?
И мне на это отвечал
Мхом покрывающийся камень:
«Для большинства лет сорок – память,
А там!..» Крошился, замолкал.
Казалось, этим потрясен
Был сам дождливый летний вечер.
И мне ответить было нечем…
Чугун ржавел со всех сторон.
1983 г.