Бабушка копалась в огороде.
Видит: каска, череп. Немец вроде.
Здесь земля хранила много лет
Вермахта ефрейтора скелет.
Сапоги при нём, ремень и пряжка,
К карабину штык, очки и фляжка.
Не был найден, правда, медальон.
Раньше, знать, утерян фрицем он.
Покряхтев, сложила всё в мешок.
Принесла в милицию. Там – шок.
Штык изъяв, смеялись опера:
«Мать, жмуру давно в музей пора!»
Да вдогонку грохнул смех отдела:
«Тут в пропаже деда может дело?!»
Со слезами вышла от парней:
С той войны ведь мужа нет у ней.
Забежала к следопытам в гости.
А они: «Зачем нам вражьи кости?
Ищем мы своих, из чувства Долга.
Выкинь эту мразь – и вся недолга!»
И, опять в слезах, с худым мешочком,
Поползла она к себе домой, пешочком…
Съездила в посольство. Верь, не верь:
Обхамили, указав на дверь…
Батюшка лишь местный всё устроил:
Гроб достал, в нём прах тот упокоил,
Католический поставил крест, чужой.
Не у всех, видать, душа покрыта ржой…
Примечание: реальный случай, имевший место в Смоленской области на рубеже 1990-х гг.